Рейды в стан врага
Шрифт:
Из батальонов доложили, что вражеская пехота изготовилась к атаке. Дальше маскировать позиции наших огневых средств не имело смысла. Командующий артиллерией бригады подполковник Никитин, до того внимательно следивший за развитием событий, решительно скомандовал:
– Огонь!
По эфиру и проводам это распоряжение помчалось на батареи.
С нашего КП в просветы между соснами хорошо была видна двигавшаяся стена артиллерийских разрывов. Она достигла прежнего рубежа перед нашим командным пунктом и стала перемещаться дальше. Противник обрабатывал плацдарм из орудий и
– Обратите внимание, товарищи, - сказал подполковник Блак, - схема огня артиллерии у врага не изменилась по сравнению со вчерашней. Видимо, и атака пойдет по прежним направлениям.
Командир бригады приник к окулярам стереотрубы. Его, как и всех нас, волновало развитие событий там, на переднем крае, где поредевшие батальоны держали оборону, а противник напирал, пытаясь сбросить десантников в озеро. Вражеские снаряды падали все гуще. Осколки со свистом проносились над траншеей и впивались в стволы деревьев, срезали с них сучья.
Анализируя доклады командиров частей после отражения первой неприятельской атаки, мы смогли определить направление вражеских ударов. Они приходились главным образом в стык первого и третьего батальонов с юга и в центр второго - с севера.
В первый период боя особенно тревожная обстановка сложилась на участке третьего батальона капитана Федорова. Противнику удалось потеснить правофланговую роту метров на двести. Чтобы не дать врагу закрепиться, Федоров пустил в ход резерв и при поддержке приданной артиллерии контратаковал вклинившегося противника. Финны были отброшены в исходное положение.
Через несколько минут на этом участке возобновилась артиллерийская стрельба. Пришлось звонить, чтобы выяснить подробности.
– Комбата здесь нет, - ответил телефонист. - Других командиров тоже никого нет.
Голос у телефониста был встревоженный, от волнения боец даже слегка заикался.
– Что у вас происходит? Вы в состоянии объяснить?
– Рядом идет рукопашная. Нас обошли с тыла...
– Немедленно к Федорову взвод автоматчиков третьего батальона из бригадного резерва! - распорядился комбриг. - Командира взвода ко мне!
В ту же минуту в траншею спрыгнул невысокий стройный лейтенант. Блак положил ему руку на плечо, словно проверял, достаточно ли крепок взводный для выполнения предстоящего задания.
– Вот что, лейтенант. Там у Федорова рукопашная идет. От вашего взвода зависит судьба батальона. Дорогу туда знаешь?
– Знаю, - ответил лейтенант. - Ночью был там.
– Давай со взводом туда. Бегом!
Прошло полчаса, пока поступили вести из третьего батальона. В трубке раздался радостный крик телефониста:
– Вот подошел майор Иньков! Передаю ему трубку!
Вначале было слышно затрудненное дыхание, затем донесся глуховатый голос заместителя командира батальона по политической части.
– Отбились! Потери есть. Но и егерей уложили порядком. Думали застать нас врасплох. С тыла зашли...
Иньков говорил торопливо и сбивчиво. Чувствовалось его нервное напряжение. Весь он еще находился во власти недавнего боя.
– Где Федоров?
– На правом фланге. Руководит отражением
– Взвод автоматчиков подошел к вам?
– Подошел. Он и помог ликвидировать угрозу с тыла.
Комбриг распорядился оставить взвод автоматчиков в батальоне.
– Помогите нам боеприпасами, - попросил майор Иньков. - Патроны нужны и гранаты.
– Хорошо. Присылайте за ними.
– Есть! Сейчас же направляю Гольянова. Он подробнее и расскажет о прошедшем бое.
Техник-лейтенант В. А. Гольянов, начальник артиллерийской мастерской батальона, прибыл на КП бригады с четырьмя бойцами.
__ Расскажите, что у вас произошло, - попросил
его подполковник Блак.
__ Утром, - начал докладывать Гольянов, - артиллерия противника открыла сильный огонь по нашим позициям. Такой, что головы нельзя поднять. Хорошо, что за ночь сделали укрытия и углубили траншеи. Потом слышу с тыла, у КП пулемет жарит...
– Где вы находились в это время?
– На пункте боевого питания. Приказал своим ремонтникам взять оружие и приготовиться к бою. Оружейник Тарасов поднялся на бруствер для наблюдения и вдруг как закричит: "Вижу подползающих автоматчиков!" Егерей, значит. Потом слышу - майор Иньков командует: "Противник с тыла! В атаку! За мной!" Ну, все, кто был на КП и поблизости, выскочили из окопов и к нему. А дальше была рукопашная. Так близко противник подошел. - Гольянов рассказывал, усиленно жестикулируя руками. На его загорелом лице, словно в зеркале, отражались все перипетии недавней стычки. - А в разгар рукопашной подоспело подкрепление. Прямо скажу - в самый раз! После этого мы, конечно, быстро расправились с егерями. Майор Иньков ихнего офицера прикладом свалил с ног. А тот, приподнявшись, схватил нашего майора за ногу. Замполит упал, но прикончил вражину. Да и тех, что с фронта шли, тоже вернули в исходное положение. Думаю, что не скоро очухаются. А я прибыл за патронами. Разрешите получить, товарищ подполковник, - обратился он к командиру бригады.
Я вызвал старшину Махова и приказал ему выдать Гольянову четыре ящика патронов из запаса, который старшина хранил для обороны командного пункта. Махов был человеком запасливым, при случае мог даже поспорить с начальством, но тут растерялся и только спросил упавшим голосом:
– А нам-то как без боеприпасов? Ведь подчистую...
Я хорошо знал, что хозяйственный старшина последнее не отдаст, но сказал ему:
– Не горюйте, Сергей Петрович, на берегу два десятка ящиков. Только что сгрузили с катера.
Это успокоило старшину. И не успел Гольянов унести патроны, как Махов тут же направился со своей командой к месту выгрузки боеприпасов.
В северной части плацдарма у Калинина все атаки врага также были отбиты. Наглядным результатом успешного боя было то, что на КП бригады потянулись пленные, охраняемые автоматчиками.
Вскоре появился Большаков. Вопреки обыкновению наш невозмутимый начальник разведки был растерян.
– Их нельзя допрашивать, - сказал он, кивнув головой в сторону пленных. - Все до одного пьяны.