Ричард Длинные Руки – барон
Шрифт:
Сэр Смит возразил:
– Но в прошлой гостинице нам сказали, что лучше ехать через Польг!
Хозяин сдвинул плечами.
– Хотите ехать навстречу собственной гибели – езжайте. Кто ближе к землям Торгварвилля и Кранска: сэр Асверд или я?
Я вздохнул.
– Вы ближе, вам виднее. Повторите, как добраться проще?
– Через Лиловую Долину ехать не следует, – сказал он с раздражающей обстоятельностью. – Во-первых, там вассалы лорда Торгварда, а он велел вешать всякого, кто пересечет границу. Мера оправданна, ибо в последние годы оттуда двигались только шайки разбойников.
Сэр Смит спросил с подозрением:
– А в чем между ними разница?
– Сэр Торгвард, – объяснил хозяин, – всюду объявил, что его земли временно закрыты, и потому всякий, кто пересечет, – преступник. В этих условиях к нему пока не ездят даже купцы. А лорд де Гейбл без всякого объявления хватает всех, в том числе и паломников, истязает, находя удовольствие в их мучениях…
– Понятно, – прервал я. – А как ехать надо?
– Лучше всего через Чертово Урочище. Земель справа и слева нужно избегать, как будто там пожары. К счастью, владения графа Эммануэля тянутся почти до самого океана, так что вам в путешествии будет удобно.
Брат Кадфаэль и сэр Смит переглянулись, этот хозяин постоялого двора не знает, кого мы только что похоронили и кто преследует нас даже в эту минуту, а я сказал с благодарностью:
– Сэр, вы спасли нас! Без вашей мудрой подсказки мы угодили бы прямо в середину побоища!
Он польщенно улыбался. Граф Эбергард перехватил мой взгляд, кивнул и начал сворачивать карту. Понятно, что спектакль разыгран для хозяина и всех, кто прислушивался к разговору, а на самом деле поедем через самое гибельное место.
Дорога из города повела на юг слишком уж по-северному мрачными лесами, настоящими сосновыми рощами, темными дубовыми борами, приходилось обходить жуткие завалы. Когда впереди встречались зависшие в неустойчивом равновесии на ветках подгнившие деревья, я сперва метал молот, дожидался, когда ствол с грохотом рухнет, лишь тогда возобновляли путь.
Граф Эбергард поглядывал на мой молот, заметил:
– Сэр Ричард, а не будет ли слишком большой наглостью попросить вас пару раз метнуть ваш боевой молот… нам за спину? Раз уж вы не стесняетесь использовать благородное оружие древних королей с такой простолюдинной целью…
– У меня жизнь не простолюдинная, – огрызнулся я. – Да и вас, кстати, тоже, возможно, спас от падающего дерева. А зачем вам…
Осекся, все понял, что за дурак, вон граф и то додумался. Молот вырвался из моей ладони еще быстрее, чем обычно: треск, грохот, дерево легло поперек тропы, еще один бросок – второе дерево упало на первое, намертво перегородив лесную дорогу.
– Благодарю, – буркнул я с великой неохотой. – Хорошая идея вообще-то.
Он скупо улыбнулся одними глазами.
– Это потому, сэр Ричард, – произнес он почти равнодушно, – что вам не довелось работать лесорубом. И вообще вы, похоже, в лесах не воевали.
– Я вообще-то человек мирный, – напомнил я.
– Да, – согласился он, – я заметил.
Я покосился на него с подозрением, должна быть насмешка, каждый бы проехался по этому поводу, но
Сэр Смит некоторое время ехал рядом, прислушиваясь к нашему разговору, не оттирает ли граф с его законного места первого друга, уже старого друга, с которым познакомились и подружились еще на оставшемся в далеком прошлом Каталаунском турнире.
Я услышал, как он выругался, начал придерживать коня, перевел на рысь. Наискось по зеленой долине течет серая река, как мне показалось на первый взгляд. Серая река из грязи, что-то подобие селя, который стекает с гор и сносит поселки, аулы, заливает жидкой грязью дороги. Но эта река течет по ровному, даже кое-где взбирается на небольшие холмики.
– Ахоры, – сказал Эбергард с отвращением. – Черт бы их побрал!
– Не призывайте дьявола, – напомнил брат Кадфаэль кротко. – Господь все слышит!.. Впрочем, Сатана слышит тоже.
– А как не призывать, если это его творение?
Потрясенно я смотрел на серые костлявые кустарники, похожие на шары омелы, такие же плотные, округлой формы, что медленно и с большими усилиями передвигаются, опираясь на корни. Корни уже давно не белые, как у растений, которые никогда не вытаскивают их на поверхность, а такие же серые, как ветви, и, чувствуется, очень прочные. Идут очень плотно, постоянно касаясь один другого боками, их тысячи, если не десятки тысяч, я окинул взглядом всю колонну, вернее, лаву, конец смутно угадывается за две-три мили.
– Чего это они? – спросил я.
Сэр Смит сказал равнодушно:
– Кто знает? Наверное, на старом месте жрать стало нечего. Растения, как и коровы, постоянно жрут. Только коровам трава нужна, а этим – что-то в земле. Огородники никогда по нескольку лет не сеют одно и то же: земля обеднеет, урожая не даст. Потому и эти, наверное, не могут все время сидеть на одном месте. Либо помереть, либо… вот так.
Я взглянул на сэра Смита с некоторым уважением. Ишь, грамотный. Видать, пришлось незаконнорожденному коровами позаниматься. Брат Кадфаэль прочел молитву и осенил ползущие кустарники крестным знамением. Те по своей неинтеллигентности ничего не заметили, движения не замедлили. Я сказал сочувствующе:
– Господь ничего не создает зря. Бурьян – это целебное растение, свойства которого еще не открыты.
В полдень остановились напоить коней, расседлали, обтерли вспотевшие бока и животы, пустили пощипать свежую траву. Сэр Смит широким жестом расстелил на траве скатерть и выложил из мешка ковригу хлеба, два круга сыра и огромный ломоть ветчины.
– Перекусим, – сказал он жизнерадостно, – а потом и…
Дикий визг прервал его на полуслове. Из ближних кустов выскочили пестро одетые люди, кто с мечом или топором, кто с ножом, а некоторые так и вовсе размахивали палицами, дубинками, орали и мчались с таким пылом, что у меня дрогнуло сердце. Мечи со свистом покидали ножны, рыцари моментально встали в круг, заблистала на солнце острая сталь. Граф Эбергард рубился в первом ряду, а я все еще держал руку на рукояти молота, не зная, ухватиться ли за меч или же побыстрее достать лук.