Ричард Длинные Руки – эрцгерцог
Шрифт:
Наконец каменные глыбы отыскали новое положение неустойчивого равновесия, я торопливо начал карабкаться снова, дважды срывался, а когда выбрался наверх, весь взмок от страшного предчувствия, что вот именно в этот момент перегоревшая веревка лопается, и Черный Камень рушится на Белый…
Но сил нет, я не прыгнул, а просто свалился с края полуразрушенного Укрытия, распластал измученные крылья. С минуту падал, а потом планировал, стараясь уйти как можно дальше.
Внезапно впереди все страшно стало снежно-белым. Я охнул, собрался
На счете «десять» открыл глаза и одновременно растопырил крылья. Внизу быстро проносятся поваленные деревья, меня несет над ощетинившимися острыми скалами, кустарники полегли, как скошенная трава, но дальше лес цел, только крайние деревья потеряли ветки…
Я опускался все ниже, рискнул оглянуться, по телу сыпануло морозом. Огромный котлован с обугленными краями на том месте, где высилось незримое Укрытие. Красная лава стекает по стенам, воздух поднимается такой накаленный, что струится, как горячая вода..
– Да здравствует солнце, – прошептал я, – да скроется тьма. Дорогу мирному атому! А люди-икс не такое уж и зло…
Глава 7
Зайчик призывно заржал, едва я вынырнул из низких облаков. Бобик поднял голову и радостно помахал хвостом. Я сложил крылья и некоторое время шел в крутом пике, затем растопырился, уперся грудью в плотную агрессивную подушку воздуха, кости затрещали.
Я сцепил зубы, у самой земли вывернулся и попытался сесть красиво, но лапы подогнулись, и так больно ткнулся клювом в землю, что навернулись слезы.
Бобик тут же насел сверху и с ликованием скакал по спине, голове и крыльям, приглашая играть, ему все равно, в каком я виде, вот чем собаки лучше женщин. Бобику не только неважно, чисто я выбрит или зарос щетиной, но и как вообще выгляжу.
И вообще собака будет любить меня даже в нищете и болезнях, чего трудно ждать от женщины.
– Я тоже тебя люблю, – ответил я задушенным голосом, – только слезь с меня… И тебя, Зайчик, люблю!
Уже не клюв – нижняя челюсть ноет, во рту солоно, а плечо начинает распухать. Я сосредоточился, через пару мгновений боль везде затихла, оставив в теле вялую слабость.
Я вскочил в седло, Зайчик не стал спрашивать «куды?», бодро ударил в землю копытами и пошел выбрасывать за спиной тяжелые комья, но Бобик, как водится, хвастливо вырвался вперед, время от времени со злорадством оглядывался и показывал длинный красный язык.
После дождя внизу все изумрудно-зелено, но искорка костра блещет, как оброненный с неба осколок зеркальца. Я принял беспечный вид, от костра вскочили, но даже не добежали до коней, как я остановил Зайчика и соскочил на землю.
– Все в порядке, – сказал я жизнерадостно, – нужно было проверить, туда ли
Сэр Макдугал, злой, как сто тысяч кобр, сжал кулаки, передохнул, глотая ругательство, процедил медленно сквозь сжатые зубы и не сводя с меня внимательного взгляда.
– Но что-то вы похудели, ваша светлость…
– Жара, – пожаловался я. – Обезвоживание! Чего-то попить бы… Супчика с мясом или похлебки с бараниной.
Он предположил:
– Может быть, сразу начать с оленины? Наши хлопцы подстрелили двух молодых красавцев…
– Только рожки начали отрастать, – добавил сэр Монтьярд.
Я потянул носом.
– Не подгорит?.. А то по запаху уже вроде давно надо есть, а то и жрать…
Кто-то из разведчиков прокричал жизнерадостно:
– Каркун, Ухоглаз!.. Оленину его светлости!..
Дреслер посматривал на меня осторожно, но помалкивал, хотя я видел, как в нем всплывают всякие разные вопросы, а он их заталкивает обратно. Похоже, обостренным чутьем мага улавливает какие-то необычные запахи, нечто неместное, словно я перепачкался при разрушении Укрытия всеми тамошними реактивами.
Я ел с жадностью, мой организм пока не умеет восстанавливать силы иначе, как сожрать что-то покалорийнее, а уж в аминокислоты и протеины трансформирует уже сам.
Сэр Макдугал посматривал на меня несколько странно. За время моего недолгого отсутствия сложно проголодаться настолько, чтобы потерять десяток фунтов. Если же у лорда получилось, то что-то же его заставило?
Закончив пожирать жареное мясо, я вытер пальцы о траву и посмотрел на ожидающего Зайчика. Сэр Монтьярд наклонился к моему уху, я услышал негромкий шепот:
– Хотите закончить чашечкой крепкого кофе?
Я пробормотал:
– Это нелегитимно.
– Да все уже знают, – ответил он тем же шепотом. – У многих есть что-то свое. Вон Каркун, на что уж простой деревенский дурень, а умеет подзывать жуков.
– Жуков?
Он кивнул.
– Да. Просто пошепчет, они к нему со всех сторон слетаются. Правда, только майские.
– А зачем? – спросил я.
Он пожал плечами.
– Не всем же везет, как вам. Вы хоть придумали это вот самое ваше кофе пить. А что с жуками делать… Наверное, что-то можно? Но пока не придумали.
Я вздохнул.
– На всякий случай обойдусь. А то придется всем кофе разносить, как официанту. Мы же здесь все на равных, хотя я, конечно, равнее. Велите седлать коней, сэр Макдугал. Надеюсь, все уже накушались и отдохнуть успели.
Он посмотрел с сочувствием.
– А вы, сэр Ричард?
– Герои отдыхают в седле, – ответил я гордо, – разве мы не отряд героев, которыми хоть забор подпирай?
Все поднимались и шли к коням, все привычно, как вдруг небо полыхнуло багровым огнем, вспыхнуло ярко и жутко, тут же сменилось безмятежной синевой.