Ричард Длинные Руки – эрцгерцог
Шрифт:
Сперва я даже не поверил, что это не игра природы. Уже встречал подобное, вот так высится среди пустыни каменный столб, а на нем целая плита, как шляпка гриба, непонятно, как туда попала и как держится.
Столб мрачно блестит на солнце свежими сколами камня, весь составлен из глыб, что непонятно, как не рассыпаются, а его всей тяжестью пытается вогнать в землю массивная плита наверху размером с двухэтажный дом.
Ну, а зубчики, уж и не знаю, то ли служат антеннами, принимающими или отводящими, то ли просто для красоты, как память о великом
Я пошел по крутой дуге на снижение, на ходу рассматривая шестерых человек, расположившихся в удобных креслах на площадке. Окружена небольшим каменным парапетом, примерно до пояса, над башней тень, несмотря на чистое небо.
Я посмотрел вверх и рассмотрел крохотное и очень плотное облачко, что зависло, понятно, не случайно и не само по себе. Я выставил лапы, когти слегка скрипнули по камню. Маги благосклонно смотрели, как я быстро превратился в человека, все-таки уже я как бы не простой рубака, а что-то умею и помимо.
– Простите за опоздание, – сказал я с ходу. – Здравствуйте, Великие! Меня по дороге перехватил ваш коллега… Птицелов, видите ли. Силой, чего я очень не люблю. И не отпускал. Все упреки – ему.
Они переглянулись, Сьюманс спросил быстро:
– Дейянис Быстрый?
Я кивнул.
– Да. Только не такой уж он и быстрый.
– Что с ним? – спросил он встревоженно. – Он не прибудет, это знаем, но с ним почему-то нет и связи.
Я сказал с угрюмой гордостью:
– Он точно не прибудет.
– Почему?
– Отбыл в другое место, – объяснил я, – откуда не возвращаются даже очень великие!
В мертвом молчании, когда никто даже не шелохнулся, ошеломленный страшной и невероятной для них вестью, Сьюманс проговорил потрясенно:
– Он… погиб?
Я пожал плечами.
– Не погиб, а убит. Возможно, я в самом деле посланник зла… Сам уже начинаю так думать местами. Убиваю всех, кого мог бы, наверное, переубедить. И, что неприятно, не чувствую ужаса и угрызения, как должно бы быть… наверное. Не побеждаю, а просто убиваю… что и самому не кажется победой. Кстати, ваш Великий Маг не только не быстрый, но и не такой уж и великий. Так мне показалось…
Сьюманс, побледнев, как смерть, спросил с испугом:
– Он… убит вами?
– Да, – ответил я и оглядел потрясенные лица остальных магов угрюмым и предостерегающим взглядом. – Мне очень не хотелось такого исхода. Увы! Но он не оставил мне выбора. Если вы его знаете, то поймете, почему я вынужден был именно так.
Судя по их лицам, все Дейяниса знали, но все равно на меня смотрели с негодованием и откровенным неприятием.
– Как это случилось? – спросил Сьюманс.
– Я майордом Гандерсгейма, – произнес я и снова окинул их лица внимательным и прицельным взглядом, кто да поморщится или фыркнет. – Как всякий рыцарь, я преисполнен чувства достоинства! Да, меня можно оскорбить, можно унизить… Но нельзя рассчитывать, что пройдет безнаказанно. Либо умру в попытке спасти свою честь и смыть кровью обиду, либо все-таки убью унизившего меня.
Сьюманс сказал торопливо:
– Сэр Ричард, мы это поняли.
– Похоже, – сказал я, – вы хорошо знали и Дейяниса? И понимаете, что у него нет уважения даже к коллегам. А когда стал оскорбительно обращаться со мной, как с подопытной мышью… возможно, и для вас мы все, как мыши?.. Хотел бы вас предостеречь и не забывать, что внизу под вашими башнями живут тоже люди. И у них есть достоинство. Мало кто может ответить вам на обиды, силы пока не те, но безнаказанность чревата даже для вас. Злость и обиды, они, знаете ли, имеют свойство копиться.
Один из магов спросил осторожно:
– Как он погиб?
Нечто нехорошее я уловил в его лице и вкрадчивых движениях, насторожился и ответил с нарочитой небрежностью:
– Как жалкая и никчемная тварь. Мы здесь все интеллигентные люди, а тот говнюк вел себя… В общем, я и башню его сровнял с землей. Там все равно ничего не росло.
Маг дернулся, лицо его застыло. В глубоко спрятанных глазах я наконец-то уловил страх.
Сьюманс быстро зыркнул на магов и сказал подчеркнуто вежливо:
– Сэр Ричард, прошу вас присесть. Заверяю вас, мы относимся к вам со всей уважительностью.
Садясь, я снова мазнул взглядом по лицам, по ним не видно никакой уважительности. Смотрят, как на сильного и опасного зверя, какая уж там уважительность.
– Благодарю, – ответил я и, взглянув на магов, сказал милостиво: – Вы тоже можете… не вставать.
Передернуло всех, даже Сьюманса, он оказался в роли слуги, что придвинул господину кресло, из которого я и отдал полуприказ-полуповеление.
– Великий маг Герберт Страстный, – сказал он и указал на плотного седого и довольно неопрятно одетого человека, – Великий Маг Тиграт Вдумчивый… великий Маг Тиларет Стойкий…
Они рассматривали меня, я их, как всегда бывает перед важным разговором, где решится очень многое. Я сканировал их лица, стараясь как можно быстрее выработать линию поведения в отношении каждого и понять, насколько клички коррелируют с характерами.
Великий Маг Герберт Страстный меньше всего похож на страстного человека. Даже в кресле развалился, как медуза, выброшенная волной на каменистый берег в жаркий день, только что слюни не текут из полуоткрытого рта.
Тиграт Вдумчивый похож на внимательного человека и сидит, чуть подавшись вперед, и лицо заинтересованное, и слушает внимательно, в глазах живейший интерес, словно видит разговаривающего барсука, а вот Тиларет Стойкий смотрит с явным отвращением, на лице скука и явное желание все бросить и вернуться в свою башню.
Остальные двое незнакомых мне магов по настроению ближе к Тиларету. Недоверием и откровенным неприятием веет так сильно, что начинает покалывать кожу.
– Маги Безмолвия, – представил их Сьюманс. – Точно так, как маг Герберт рассчитывает познать мир с помощью математической гармонии, так они ищут откровения в молчании.