Ричард Длинные Руки – князь

Орловский Гай Юлий

Она пожала плечами:

— А если одно без другого существовать не может?

Я покачал головой:

— Ты всерьез? Все держится на правлении оборотней?

— Просто все переплетено, — ответила она. — Твое сравнение с домашними свиньями оскорбительно, однако…

— Ну-ну?

Она покачала головой, я думал, что да, согласится, интонация туда ведет, однако она сказала:

— А как в твоем королевстве? Разве не то же самое, только не так явно?

— Нет, — отрезал я.

— Почему? — спросила она. — Король заботится

о населении лишь потому, что с сытого и здорового можно больше драть налогов. В армию тоже лучше сытого и здорового, чем слабого и больного. Любую работу лучше делает сильный и здоровый, потому король велит везде построить лечебницы… Разве не так?

Я говорил недобро, уже чувствую, что начинаю заводиться, а что может быть глупее, чем спорить с женщиной:

— А ты разницу не видишь?

Она покачала головой, голос прозвучал зло и с вызовом:

— Наверное, слишком долго пробыла на заставе.

— Наверное, — сказал я. — Даже наверняка.

— Ну-ну, в чем разница?

— Разница на виду, — сказал я резко. — Городскую стражу мы сами нанимаем! И как только кто-то из них не соответствует… ну там спит на посту, пьет или в рабочее время в борделе сидит — того увольняем, а на его место берем другого. Проверяя тщательно! Поняла? Мы нанимаем, мы — хозяева!.. А здесь хозяева — стражники? Да еще такие!

Она молчала, явно не согласная, потом по лицу пробежала тень, наверняка вспомнила младшего братца, спрятавшегося под кроватью.

— Знаешь, — сказала она с явной неохотой, — даже если ты прав, ну и что? Горожан это устраивает! Понимаешь, если их это устраивает, то что ты можешь предложить? Принять помощь другого королевства — это позор… да и зачем? Я же говорю, это всех устраивает! У нас жизнь лучше, чем в любом другом королевстве!

Я запил пирог настойкой из трав, со стуком поставил чашу обратно и поднялся.

— Хорошо, — сказал я. — Пусть так. Это не мое дело.

Она почти выкрикнула:

— Ну вот и катись!

Я сделал шаг от стола, обернулся и сказал зло:

— А ты пойди и повтори свои правильные доводы своему брату!

Она застыла, а я отвернулся и быстрыми шагами пошел к выходу.

Поиски эльфов оставались безрезультатными, хотя да, мне говорили, что заходят в села и даже города, но все с такой гордостью, что я начал подозревать, что появляются хоть и эльфы, но всегда одни и те же, специально выбранные или назначенные, что покупают необходимые вещи для племени.

Я уже совсем собирался прекратить это дело, двое суток коту под хвост, и хотя мне сейчас время девать некуда до референдума вождей в Скарляндах, но все равно я больше привык заниматься хоть каким-то, но делом, а не хлебалощелканьем.

На третьи сутки, обходя торгующих, я увидел невысокого худого человека в плаще с накинутым на голову капюшоном, что вышел из лавки, с трудом держа не такой уж и тяжелый мешок. Он закинул его с большой натугой позади седла небольшой лошадки,

больше похожей на пони.

Первое побуждение мое было спросить у торговца, не эльф ли у него покупал, но тогда точно упущу этого, я быстро подбежал к закапюшоненному, держа на лице радостную улыбку и рот до ушей.

— Приветствую! — сказал я счастливо. — И имею радостные новости от нашей королевы Синтифаэль, рожденной из Света и Солнца!..

Он посмотрел на меня с недоумением, поставил было ногу в стремя, но я ухватил его за руку, продолжая улыбаться, как дурак на ярмарке.

— Погодите, сэр, — сказал я. — Эльфы всех королевств, объединяйтесь! Это самый злободневный лозунг нашего переходного времени, не слышали?

Он помедлил, ошарашенный натиском, пробормотал:

— Нет…

Голос его прозвучал, несмотря на односложное слово, нежно и музыкально.

Сердце мое подпрыгнуло, я сказал бодро:

— Моя имя Ричард, я чрезвычайный полномочный посол Его Величества королевы эльфов Синтифаэль, рожденной из Солнца и Света. По высочайшему повелению Ее Величества я устанавливаю контакты с разбросанными по свету эльфами, дабы они могли сплотиться в великую сверхдержаву и вернуть себе заслуженную мощь, славу, доблесть, честь и деньги!

Он остановился и вообще не двигался, а я рассматривал его нежное аристократическое лицо, пусть ушей не видно, но я теперь такой знаток, что даже обрежь всем эльфам уши, все равно их как-то узнаю.

— Я не понял, — поговорил он наконец, — чем вы…

— Тогда просто погоди немного, — попросил я. — Вот там моя коняшка привязана, мы съездим к твоим вождям племени… ведь у вас нет королевы точно? Я сужу по вашему интеллектуальному развитию, которому почему-то не свойственно имперское мышление и даже королевское.

Он терпеливо ждал, но мне кажется, что не столько терпеливо, сколько ошалело, это я умею, иногда и сам себя так ошарашу, что полдня думаю, то ли я гений, недопонятый всеми тупыми массами, даже собой, то ли совсем даже как бы не совсем гений.

Поехал он впереди, но я послал своего конька вдогонку и, поравнявшись с ним, завел разговор о величии эльфийской расы, что из-за чрезвычайной интеллигентности, одухотворенности и щепетильности уступила главенствующую роль в мире людям, троллям и всяким ограм.

Он слушал настороженно, наконец пугливо повернул голову в мою сторону, глаза, и без того огромные, расширены вовсе, а вид обалделый.

— Зачем, — проговорил он с трудом, — такое рассказываете?

— Эх, — произнес я с досадой, — это ж что, я об стену горохом? Неужели у вас не осталось никаких имперских амбиций?

Он спросил пугливо:

— Имперских?

— Эх, — сказал я с горечью, — всегда мы, эльфы, из-за своей интеллигентности пропускаем хамов вперед… Вот люди и рулят миром! Как мы этот переворот, гордо называемый революцией, не только в масштабе королевства допустили, но и вообще во всем мире? И вот пожинаем…