Ричард Длинные Руки – ландесфюрст

Орловский Гай Юлий

Она мило улыбалась, но я смотрел серьезно, наконец улыбка на ее лице поблекла, она сказала несколько обиженным голосом:

— Ну вот, милый Ричард, как вы все умеете осерьезить… К вам пришла такая лакомая женщина, с нею все ваши самые дикие фантазии… а вы все о делах, о делах… Ну ладно-ладно, меня вот вдруг заинтересовал вопрос, как вы на самом деле относитесь к императору?

Холодок пробежал по моей коже от ушей до пяток, Бабетта не пропустила ни дюйма моего тела, чтобы не прощупать защиту, но я держу лицо глупо-беспечным, как мы обычно

выглядим в обществе красивых и раскованных женщин, хотя себе кажемся ух какими крутыми и мудрыми…

— Это интересует в самом деле вас? — спросил я подчеркнуто хитро.

Она рассмеялась.

— Да, именно так! Я ведь лояльна к императору? Лояльна, даже весьма. И зело, как вы говорите, хотя уже все мудрецы империи ломают головы над этим словом или могучим заклятием, еще не разобрались.

Я сказал скромно:

— Знаю еще много разных и удивительных для вас слов, но лучше пока умолчу. Значит, лояльность?

— Да, сэр Ричард, да!

— На самом деле, — проговорил я, — на самом деле я отношусь к нему лучше, чем он догадывается…

Она вскинула брови:

— Это как?

— Я могу торговаться, — объяснил я, — или делать вид, что вот-вот не соглашусь, если император не даст мне еще один пряник, но на самом деле я твердо и цельно поддерживаю его власть.

— Почему?

Я пожал плечами.

— Ответ очевиден. Только при твердой и стабильной власти можно что-то создавать и строить, улучшать экономику…

— Строить флот, — добавила она в тон.

— Строить флот, — согласился я. — Потому я и желаю императору долгих лет жизни и процветания. И даже его желание поддержать короля Кейдана понимаю и даже приветствую… все-таки легитимность необходима для спокойствия королевств! Без легитимности будут бушевать постоянные гражданские войны…

— Однако собираетесь Кейдана все-таки свергнуть?

— Фактически уже свергнул, — напомнил я. — Даже сен-маринские лорды на моей стороне… в большинстве своем, а это император наверняка учитывает. Но я готов дать уйти ему с достоинством. Во имя той же легитимности и незыблемости. Если хотите сделать доброе дело, посоветуйте ему передать корону в более… крепкие руки.

Она сказала задумчиво:

— Посоветовать-то могу… но вот вы много ли прислушиваетесь к моим советам?

— Всегда, — ответил я твердо, — всегда позволяю вам выбрать, где лечь, под стенкой или с краю.

Она не улыбнулась, на что я ее подталкивал, лицо осталось… нет, не строгим, а мило задумчивым, эдакий стальной кулачок с острыми коготками в бархатной перчатке.

— Вы твердо намерены его сместить?

— А что, — поинтересовался я, — я похож на человека, что привел армию для простого грабежа?.. Строю флот для чего?

Она проговорила медленно:

— Чтобы утвердить пожалованные вам императором права на архипелаг Рейнольдса. Разве не так?

— Именно, — согласился я. — А раз так, то два правителя в королевстве многовато.

— А почему вас не устраивает нынешнее положение?

— Меня устраивает.

Она

сделала большие глаза:

— Не понимаю.

— Я не собираюсь становиться королем, — объяснил я. — Если бы король только пил да фавориток менял, я бы да, конечно, а так… нет, работать не люблю. Но Кейдан должен уйти, потому что он… символ прошлой эпохи. Той, что была до вторжения брабантцев и армландцев. И как бы постоянный укор захватчикам. А я хочу, чтобы захват королевства был забыт, как короткий недобрый сон, после которого сейчас светлое и доброе утро. Для всех! Потому, милая Бабетта, если не заберете его на Юг, я решу этот щекотливый вопрос иным способом.

Она спросила невинно:

— Каким?

Я сказал с укором:

— Бабетта…

Она мило улыбнулась, на щеках появились великолепные ямочки.

— Но попытаться же стоило?

— Не стоило, — ответил я мягко. — Увы, перед вами давно уже не тот желторотик.

Она смотрела мне в лицо смеющимися глазами.

— Проверить можно? Или ваша постель сегодня занята?

— Моя постель сегодня останется вообще пустой, — сообщил я ровным голосом. — А мне предстоит весьма и весьма…

— И даже зело, — сказала она в тон.

— И даже зело, — согласился я. — Работы накопилось, я просто не представляю, как управляется император.

Она загадочно улыбнулась, но промолчала.

Глава 2

После ее ухода я, как ни странно, погрузился в работу тут же, даже легкий аромат ее духов, оставшийся витать в кабинете, не вызвал никаких ассоциаций, в самом деле я взматерел, возмудел и раздался, все больше из меня прет отец народов, надо только карту со стола на стену…

Сэр Жерар вошел в кабинет и остановился, прямой как столб. Я поднял голову от бумаг, всмотрелся в его хмурое лицо.

— И? — спросил я.

Он проворчал:

— К вам просится на прием Хорнегильда Хорнблоуерская.

Я скривился.

— Опять женщина?

Он ответил с непроницаемым лицом:

— Вы удивительно проницательны, мой лорд. Есть довольно веские свидетельства, что она женщина. А еще королева рыцарского турнира, как вы, конечно, помните…

— Тогда зачем напоминаете? — огрызнулся я. — Скажите, что как только будет большой прием… ладно, даже если малый, она будет восседать рядом со мной и милостиво показывать гостям в широкой улыбке свои жемчужные зубки… Кстати, как у нее зубки?

Он пробормотал:

— Еще не знаю. Пока только царапалась.

— Ладно, — решил я, — пусть улыбается, а как — сама знает. Они это репетируют перед зеркалом с детства.

— Она это знает, — буркнул он. — И даже о ее праве принимать знатных гостей в своих королевских покоях, когда вы стараетесь от них отделаться повежливее…

— Тогда что еще?

— Говорит, личное.

Я поморщился.

— Ну да, у женщин даже общественное — личное. Ладно, зовите. Что-то на мой целибат пошли такие атаки…