Ричард Длинные Руки – маркграф

Орловский Гай Юлий

Начальник стражи, барон Эйц, рыцарь из Армландии, которого я возвел в бароны и поручил охрану, бодро отсалютовал, как младший рыцарь старшему.

– Все под контролем, ваша светлость!

– Это хорошо, – ответил я равнодушно. – На тебя возлагаю еще и пропагандистскую работу, барон.

– Чего?

– В Геннегау, – сказал я, – похоже, сами не сообразят, что властелин может прибывать без оповещения за месяц и без огромной свиты из поваров, конюхов, брадобреев и даже передвижного зверинца! Вразумляй время от времени.

Он сказал

преданно:

– Будет сделано!

В королевских покоях ничто не изменилось, без меня сюда страшатся входить, хотя к Кейдану, как уже мне рассказали, ходили постоянно и готовили к его приходу. Что готовили, я выяснять не стал, завалился в сапогах на постель и вытянул натруженные ноги.

– Логирд, – произнес я негромко, отклика не было, я повторил: – Логирд!.. Ты там как?

Ответ донесся невнятный, но через пару мгновений призрак влетел в закрытое окно с такой мощью, что я инстинктивно ожидал звона выбитых стекол и треска. Он сделал полукруг, словно конь после горячей скачки, я отшатнулся, когда он оказался прямо перед моим лицом.

– А вы, сэр Ричард, как?

– Почти закончил, – ответил я. – Осталось по мелочи.

Он произнес с непонятным выражением:

– Да… вся политика – мелочь… Не мелочь только знание природы…

– Что-нибудь за это время узнал?

– Даже больше, – ответил он скромно.

– Что?

– Я отыскал, – сказал он.

– Хорошо, – ответил я осторожно, – это здорово, когда отыскивают, а не теряют… А что отыскал?

– Книгу, – объяснил он, – с заклинанием насчет отражающей магии. Это совсем близко… Не больше пары сотен миль.

Я спросил саркастически:

– По прямой? Как ворона летит?

– Пора учиться летать, – заметил он. – А то неловко даже. Уже майордом, а все еще не летает! Как-то непонятно даже. Словно вас уронили в детстве.

– Всех роняли.

– Ну, вас темечком… О камушек.

Я огляделся по сторонам. За окном острый и сияющий серп луны плывет по все еще светлому, хоть и бирюзовому небу. Тонкий, как туго натянутый лук, покрытый блестящим золотом, но с приходом темноты станет еще ослепительнее.

– Пойдем, – сказал я. – Ночь – время для ворья, любовников и майордомов всяких.

Ускользать пришлось долго и тщательно, во дворец стягиваются маги всех мастей, меня то и дело замечают даже в личине, наконец мы выбрались в заброшенный овраг. Я торопливо вытащил из-под камня веревку и захлестнул петлей на ноге.

Я поднялся не выше, чем позволила веревка, но здесь светло, а внизу сплошная темень, и не сразу различил слабо белеющую дорогу, услышал шум потоков, да по всей долине кое-где краснеют огоньки костров охотников, бродяг, разбойников и просто заночевавших бедных торговцев, хотя до Геннегау рукой подать.

Логирд возник, когда я опустился после краткого полета и пытался развязать веревку.

– Ну как ощущение?

– Справился, – ответил я. – Мне кажется, как только новизна ушла, так все теперь под контролем.

Крючковатые

пальцы не справились с веревкой, я вернулся в тело человека, освободил ногу и снова превратился в чудовищного зверя с крыльями.

Судя по Логирду, он впечатлен, как быстро у меня все получилось. В самом деле, я уловил то крохотное усилие, а главное, понял, как держать звериные эмоции в кулаке. Да, они намного сильнее доводов разума, однако слишком простые, а умный всегда одолеет глупого силача.

Теплый океан воздуха остался внизу, а здесь только отдельные восходящие потоки. К своему удивлению я их вижу отчетливо, даже замечаю издали… Думаю, птицы тоже видят, а не натыкаются случайно.

Геннегау освещен так ярко, что можно заподозрить пожар, но это столица, где и должно быть много огней, как магических, так и простых. Я поднимался все выше и выше, пока не заныли плечи. Геннегау превратился в одинокий слабый костер в ночи. Я смотрел по сторонам и с дрожью чувствовал, как зрение приспосабливается. Вижу хоть и в черно-белом, но достаточно отчетливо зрю долины, изрытые древними рудниками дряхлые горы, различаю крохотные загородные виллы, что защищены от ворья и разбойников мощными заклятиями, длинные полосы виноградников, лоскутки полей, неправильной формы леса и проблескивающие внезапно озера.

Вниз я опускался почти по прямой, сложив крылья. Когда распустил их недалеко от земли, их почти вывернуло из суставов. Я заорал от дикой боли, удерживая встречный ветер и противясь падению, но все-таки ударился с такой силой, что кровь брызнула изо рта.

Я долго лежал, чувствуя, как тело спешно производит ремонт. Логирд исчез ненадолго, а когда явился, весь был воплощение сарказма.

– Опьянение полетом! Еще бы… Это понятно, однако… непростительно. Теперь вижу, вы все-таки мальчишка, сэр Ричард.

– Тебе хорошо, – сказал я слабым голосом.

Он ухмыльнулся.

– Даже не представляете насколько!.. Готовы?

– Сейчас? – спросил я.

Он заколыхался в неподвижном воздухе, словно его трепали струи бурной реки.

– А что вам мешает? Тяжеловата задница?

– Вообще-то ночь только началась, – сказал я. – С утра возвращаться в лагерь, потом переговоры с наемниками… Дальше снова дела, дела… Но масштаб моей личности уже не оставляет времени на мелкие глупости!

Логирд быстро полетал вокруг, словно светящаяся муха, за ним оставался длинный размытый след.

– Разве могут, – спросил он, – простые дела правителя сравниться с пьянящей радостью поиска знаний?

– Вот и говорю, – буркнул я. – Шагать в ногу со временем не хватает либо времени, либо ног, но у нас, к счастью, крылья! Полетели?

Он взвился в воздух и оттуда крикнул:

– Лучше один раз вовремя, чем два раза правильно! Следуйте за мной.

– Только не гони, – предупредил я. – Пока еще со скоростью мысли летать не умею.

Я тяжело взлетел, он скользил рядом и бубнил настойчиво: