Ричард Длинные Руки – оверлорд

Орловский Гай Юлий

– Прошу вас, сэр Диплодок, следуйте за мной.

Я воскликнул счастливо:

– Я лицезрю императора?

Он криво улыбнулся:

– Не так скоро.

– Его Величество занят?

– Его Величество всегда занят, – ответил он уже холодновато. – Но, возможно, когда будет массовая аудиенция, вы его увидите.

Нам постоянно встречались часовые, кроме того, на крышах и на площадках башен видны лучники и арбалетчики. Кроме часовых, что охраняют все ходы-выходы, стражи по двое-трое постоянно ходят вдоль всех построек, заглядывают небрежно

в окна первого этажа. Ну, а что делается на втором, видно тем, кто дежурит на башнях.

Круто, мелькнуло у меня тревожное. Ни сантиметра, чтобы не просматривалось с двух-трех направлений. Исчезничество не поможет, император не мог не окружить себя лучшими магами и колдунами. Единственное, чего не могут пока маги… надеюсь, не могут, это прочесть мое истинное отношение к их великому императору.

Глава 9

Один из старших слуг, которому поручили устройство зимнего гостя, окинул беглым взглядом мой костюм, доспехи, меч и молот на поясе и лук за плечами, оценил меня, привесил видимую только ему бирочку с ценой и степенью допуска и только после этого сказал с низким поклоном:

– Следуйте за мной, сэр.

Гул громких властных голосов, запах вина и немытых тел встретили нас на пороге длинного зала с невысоким потолком. Посреди уходящий вдаль стол с лавками по обе стороны, а под стенами такие же широкие лавки, что служат и постелями. Десятка два крепких мужчин, одни за столом мрачно цедят сквозь зубы вино, другие еще спят после ночного загула. Один чудак устроился у окна и точит зазубренный меч, противно вжикая камнем по лезвию.

– Располагайтесь, сэр, – сказал слуга с поклоном. – Вынужден вас покинуть, дел много.

Он исчез, а я, выпрямив спину и напружинив плечи, деревянными шагами прошествовал к столу. Одна рука гордо уперта в бок, другая на рукояти меча: всем видом показываю, что я бретер, который очень любит позадираться и просто обожает драться.

Меня смерили осторожно-оценивающими взглядами, никто не выразил желания принять вызов. Я опустился за стол, справа и слева хмурые рыцари, явно мучаются похмельем. Я велел подать вина и спросил соседа справа:

– Здесь все гости? Или рыцари славного императора?

Сосед, массивный краснолицый мужчина, просипел простуженно:

– Мы все – рыцари императора.

– Это я понимаю, – сказал я поощрительно, – просто хочу понять, куда меня засобачили. То ли в такие же искатели приключений, то ли в доблестные рыцари из свиты…

Он качнул головой, сразу же скривился: неосторожное движение вызвало острую боль в черепе.

– Рыцари свиты живут отдельно.

– А-а-а, – сказал я доброжелательно, – тогда мы на одной доске! Позвольте заказать вам вина?

Он хмыкнул:

– Вино здесь за счет императора. Правда, могли бы и получше.

– А лучше здесь водится?

Он ответил безнадежно:

– Конечно. Но слишком уж дорогое.

Я помахал рукой слуге:

– Лучшего вина мне и моему

другу!

Другие начали к нам присматриваться, я гостеприимным жестом пригласил подсесть ближе. Слуга метнулся из комнаты, а спустя некоторое время внесли и вина, и жареного гуся, и даже медовые пироги, хотя я такое не заказывал. За сметливость я одарил слуг щедро, вскоре наша половина стола загремела веселыми голосами и песнями.

Через четверть часа я уже знал, что император Карл недавно остановился здесь, в Бурте. У него было восемь сыновей и три дочери, но двое старших погибли в боях, четверо умерли от болезней, остались двое: Арманд и Гелекс. Император не позволяет на них пушинке упасть, бережет и лелеет, как зеницу ока.

Сэр Гонт, которому я первым предложил выпить, сделав как бы первым лучшим другом, объяснил со смешком, что вокруг Арманда и Гелекса, сыновей Карла, телохранителей втрое больше, чем у самого Карла. Увы, болезни не различают детей бедняков и королей. Теперь у Карла дети больше не рождаются, так что трясется над оставшимися. И сейчас больше смотрит на карте, как поделить между ними империю, чем думает о новых завоеваниях.

– А почему не одному? – спросил я.

Он ответил шепотом:

– Он обоих сыновей любит!.. Страстно.

– И что? – не понял я. – Они ж не близнецы?

– Его Величество никого не изволит обидеть, – ответил он дипломатично.

– Ошибка, – сказал я.

Рыцари заморгали, на меня посматривали заинтересованно, как будто сами не решаются высказать свое мнение.

– Почему? – спросил сэр Гонт.

– Империя будет разделена, – заметил я совершенно искренне. – Оба сына начнут борьбу за влияние, за первенство. Каждый восхочет стать единственным.

Он кивнул, лицо посерьезнело:

– Вы прекрасно понимаете ситуацию, сэр Диплодок.

– Да как не понимать?

Он понизил голос:

– Многие то ли не понимают, то ли не решаются сказать Его Величеству.

– Скорее, – заметил я, – второе.

– Нам тоже так чудится. Начнется большая война, империя ослабеет. Восстанут покоренные королевства… Империя развалится уже при нашей жизни.

– Империя гуннов просуществовала еще меньше, – посочувствовал я кротко.

Слуги принесли еще вина, я напомнил, что мы не горькие пропойцы, так что и яства должны быть на высоте, слуги тут же засновали между комнатой и кухней с удвоенной энергией.

Я прибыл без плана, да и какой может быть план, когда не знаю, с чем столкнусь, но сейчас прямо за столом с гуляками начала оформляться некая идея. Пока смутная и основанная больше на предположениях, но уже есть над чем поработать. Пару месяцев назад я бы отбросил ее по причине… нерыцарскости, что ли, хотя понятно, какой из меня рыцарь, да и сейчас мне самому казалась не совсем, не совсем…

С другой стороны, я же не просто рыцарь, а гроссграф, а это уже политик, для которого не существует этики, а существует только прагматика.