Ричард Длинные Руки – оверлорд
Шрифт:
Я указал взглядом на Гелекса:
– Мне нужно, чтобы ты подержал этого мальчишку некоторое время. И желательно в тайне.
Его лицо посерьезнело, он кивнул Ревелю. Тот мигом вскочил и, ухватив Гелекса за плечи, выдернул из-за стола и увел. Когда за ними захлопнулась дверь, Альдер сказал серьезно:
– Как я понимаю, чем меньше о нем будут знать, тем лучше?
– Да.
Он внимательно посмотрел на меня:
– А мне знать можно?
Я посмотрел на Женевьеву, она тут же приподнялась, на ее лице расцвела ослепительная
– У меня куча дел. Вы не будете в обиде, если я оставлю вас?
Я ответил после минутного колебания:
– Женевьева, я уже понял, что вы здесь совсем не в роли послушной и покорной жены… как обещали.
Она покачала головой.
– Я обещала быть верной и послушной. Это совсем не то, что покорная.
Я указал на ее кресло, оглянулся, нет ли кого больше в зале:
– Побудьте с нами, Женевьева, если ваш муж и повелитель не против.
Альдер довольно улыбался, Женевьева опустилась на прежнее место по-королевски, взгляд черных глаз остался строг и внимателен. Альдер перестал улыбаться, голос прозвучал с некоторым напряжением:
– Женевьева в самом деле больше, чем жена.
– Это как? – спросил я.
– Я на нее опираюсь, – пояснил Альдер.
– Ого!
– Как на… Ревеля, – добавил Альдер. – Она не любит вязать и вышивать – это правда. Зато наладила выделку белого полотна, сместила по жалобам крестьян двух старост, упорядочила сбор налогов…
Я кивнул.
– Ты хоть понимаешь, как тебе повезло?
– Чувствую, – признался Альдер. – И молю Господа, чтобы это не кончалось.
Женевьева мягко опустила длинные тонкие пальцы на его руку:
– Дорогой, это никогда не кончится. Я счастлива с тобой.
Я сказал нетерпеливо:
– Этот мальчонка – сын Карла. Уже единственный!.. Да, того самого, который император. К сожалению, старший погиб, оказав сопротивление. А этого я выкрал, принудив Карла пообещать освободить короля Шарлегайла, который был ко мне так добр… Я не его вассал, но Шаргегайл и хороший король и… серьезное препятствие на пути Карла. Но сейчас, как мне кажется, я подрезал Карлу крылья.
На Альдера было жалко смотреть, на его лице сменялись сотни выражений, глаза стали жалкими, как у собаки.
– Сэр Ричард, – проговорил он, запинаясь, – но это же не совсем… благородно… или допустимо? Нет, как можно, это же ребенок, а мы должны в бою сходиться с равным противником…
Я сказал раздраженно:
– Что-то сам Карл всегда старается обеспечить себе троекратный перевес в силах! А то и пятикратный! Тогда только нападает. Да, я взял грех на свою душу, но, надеюсь, когда будут взвешивать этот грех, то на другую чашу весов положат то, что я остановил Карла и тем самым прекратил избиение тысяч мирных людей в захваченных городах и селах. Хоть на какое-то время остановил! Не знаю, надолго ли… Это зависит и от тебя.
– Как? – спросил он в недоумении.
– Не выпускай мальчишку, –
В комнате наступила зловещая тишина. Слуги вошли в комнату, убрали посуду и заменили блюдами с горячими яствами, но кусок в горло не лезет, похоже, не только мне.
Я сказал с нажимом:
– Поймите, Карл мечтает о своей династии!.. Он видел в своих грезах, как его сыновья продолжат завоевания, чтобы империя раскинула крылья на все северные земли. Теперь у него один сын, а без него мечта пойдет прахом… Карлу и сама империя не нужна, если не он будет владеть ею, не его дети, не его имя оставят в веках, как остались в веках имена Рюрика, Карла Великого, Оттомана, Луи и этого… как его, Боливара! Сегодня мальчишка напишет письмо отцу, что он жив и здоров, но его убьют, если Карл нарушит свое слово…
Альдер побледнел, несмотря на все свое обилие красного дурного мяса. Женевьева смотрела ясно. Она же и заговорила первой:
– Рыцари вас осудят, сэр Ричард. Но у них драчливо-мальчишечье отношение к жизни. Это мы, женщины, вынуждены принимать ее такой, какая она есть. Если удастся хоть на какое-то время остановить нашествие войск Карла, то мы, конечно же, все сделаем.
Ни фига себе, промелькнуло у меня в голове. Похоже, она и в военных вопросах имеет не просто совещательный голос. Молодец, зараза, быстро все вожжи прибрала в свои руки. Но вроде бы, чего совсем не ожидал, она меня понимает.
– Спасибо, Женевьева, – ответил я, стараясь держать голос по-сюзереньи и в то же время дружески, намекая, что старое забыто, теперь я просто расположенный к ним обоим крупный феодал, который дал им во временное владение крупный лен и рассчитываю на ответную честную службу. – Рад, что ты уловила суть. Держите мальчишку взаперти. Если слишком многие будут знать, что он – сын императора, у кого-то может возникнуть соблазн получить огромные богатства за его освобождение. И вообще обрести расположение всесильного императора.
Альдер подобрался, даже щеки приподнялись и уменьшились, глаза заблестели прежним стальным блеском:
– Пусть попробуют!
– Лучше не допускай, – предостерег я, – чтобы даже пробовали.
– Я прослежу, – пообещала Женевьева. – И… сэр Ричард…
Она замялась, я насторожился.
– Да, леди Женевьева?
– Сэр Ричард, вы очень отважный человек.
– Ну…
– Я не о рыцарских схватках, – прервала она. – У вас есть мужество идти наперекор общему мнению. Вас все осудят, потому что похитили ребенка!.. Но то, что тысячи детей избегут гибели в войнах, как-то опускают. Этот мальчик будет в безопасности! Мы с ним будем, как с родным сыном. И будем учить его быть… хорошим.