Ричард Длинные Руки – принц короны

Орловский Гай Юлий

— А чего вам вздумалось лежать в моей постели?

— А вот восхотелось, — ответил я нагло, — и заднюю ногу сдвиньте с моей стороны, а то мне совсем места нет.

Она огрызнулась:

— Это совсем не ваше место!

Однако ногу сдвинула, она обнажена почти до самого колена, ну, не совсем до колена, до середины голени, но уже это крайнее бесстыдство и дикая распущенность, если это не ветер виноват, задравший юбку, или вот такой грубый насильник, как мое высочество.

Я с кряхтением лег рядом.

— Знаете ли, принцесса,

меня сейчас вытолкали в шею из покоев, в которых я блаженствовал, а все остальные заняты моими полководцами. Идти к кому-то из них можно, но… что обо мне скажут? Я должен заботиться о репутации, как вы понимаете. Хотя у нас не первобытно-общинное, когда обычаи были все еще простые и честные, но в основе своей мы все первобытно-общинные, стремимся к простой искренности, которую заложил в нас Господь, так что, принцесса…

Она прервала зло:

— Что вы меня мучаете непонятными речами? Начинайте насиловать!

— Ого, — сказал я, — вам что, уже не терпится?.. Нет, процедура изнасилования будет проходить по сен-маринскому, а не сакрантскому протоколу! Не навязывайте чуждую нашему мировоззрению и национальным традициям культуру и несвойственную нашей высокой духовности и богоноскости.

Она плотно закрыла рот и зажмурилась. Лицо ее было бледным и решительным, отважная девочка, принявшая на себя как переговоры с захватчиком, так и это вот изнасилование.

Я вздохнул и принялся искать у нее эрогенные зоны, начиная с розовых и нежных, как у молодого поросенка, ушек, и напоминая себе, что действовать нужно долго и очень старательно, чутко прислушиваясь к откликам, которые она постарается подавить.

Блин, и здесь работа, которую я всегда старался избежать.

Часть вторая

Глава 1

Я рухнул рядом, грудь бурно вздымается, а дыхание идет со свистом, как у матерого дракона. Джоанна с раскрытым ртом и вытаращенными глазами, из которых все еще бегут слезы катарсиса, лежит неподвижно, только дышит так же часто.

— У вас и коготки, — проговорил я хриплым голосом. — Хотите, принесу ножницы?

Она ответила испуганным шепотом:

— Это я, наверное, от вашего насилия пыталась спастись и… вырывалась.

— Странно, — сказал я задумчиво, — поцарапана спина, а не грудь.

— Я не помню, — прошептала она. — Я думала, что умираю. Нет, не знаю, я ничего не думала. Я просто… умирала.

— Теперь долго жить будете, — заверил я. — Как и я… Если пережил такое, то даже не знаю, что меня может убить вообще.

Некоторое время оба недвижимо лежали рядом, как двое переживших катастрофу и теперь выброшенных без сил на берег, восстанавливали дыхание и приходили в себя.

Я чувствовал смутную гордость, что не поленился, а раскачал эту девственницу на адекватный ответ, хотя мог бы проще, как обычно поступаю, но я же отвечаю за тех, кого приручаю

и насилую, потому и вот так, увы, нет для крупного государственного деятеля ни минуты отдыха, а только работа и работа.

Отдышавшись, она вытерла слезы и, повернув голову, посмотрела на меня из-под приспущенных ресниц.

— Теперь пойдете насиловать моих сестер?

Я подумал, почесался, снова подумал, но получается плохо, кровь что-то не спешит возвращаться туда, где и должна быть у государственного деятеля межкоролевских масштабов, намекает, что сейчас можно все повторить по упрощенной формуле, зря ли старался так усердно, но я напомнил себе, дураку, что лучший способ не портить отношения — это обходиться без них, а если уж не получилось, то свести к минимуму.

Она замерла в ожидании моего ответа, глаза стали испуганными и несчастными.

— Сейчас, — ответил я хриплым голосом, — меня хоть самого насилуй… Отложим ваших сестер.

— Как, — спросила она, — отложим?

— На сладкое, — объяснил я.

Она распахнула глаза, помедлила, а когда заговорила, в ее милом голоске прозвучал настоящий сарказм:

— Изнасилование меня вам показалось горьким?

— Нет-нет, — поспешно возразил я, — это было весьма… показательное. Больше так делать не буду, обещаю.

— Во мне что-то не… такое?

Я заверил:

— Все очень даже сладко, уверяю вас, принцесса… Как будто сожрал большой торт в одиночку. Ваше высочество, можно я вас буду звать Джоанной?

Она подумала, что-то там взвешивала и долго прикидывала, очень рассудительная девочка, несмотря на потрясение от зверского изнасилования, наконец ответила милостиво:

— Можно, ваше высочество.

— А я Ричард, — представился я. — Будем знакомы… гм… ближе. Теснее, как говорят дипломаты и крупные государственные деятели вроде меня.

— Так что, — напомнила она, — насчет…

— Нет-нет, — сказал я поспешно. — Просто… гм… у меня появилась смутная идея…

— Мне узнать можно?

— Вам все можно, — ответил я. — Понимаю, что если не отвечу добровольно, вы из меня клещами вытащите. Идея странная, но, думаю, знатоков права смогу убедить…

Она повернулась ко мне на бок и смотрела большими блестящими глазами, уже полностью оправившись от потрясения.

— Ну-ну!

— Идея о замещении, — объяснил я.

— А это что?

Я пояснил:

— Если принцесса Изольда смогла подложить вместе себя на первое брачное ложе свою служанку, то старшая сестра точно сможет заменить младших! Я имею в виду, что можно бы изнасиловать вас еще и за сестер…

Она завизжала и, обхватив меня руками за шею, вся прижалась горячим и мягким, как растопленный воск, телом.

— Правда?

— Какая любовь к сестрам, — пробормотал я. — Надо же. Почему везде говорится только о братской любви?.. Даже несмотря на пример Каина и Авеля?.. Погодите, принцесса. Я не сказал, что так и будет.