Ричард Длинные Руки – рауграф

Орловский Гай Юлий

Он остановился, не зная, как выразить то высокое, что переполняет их всех, я сказал тепло:

– Ордоньес, мы с вами еще молоды и полны отваги!.. Почивать на лаврах рано, главные призы и всяческие лавры еще впереди. Вы понимаете, в чем я больше всего нуждаюсь?

Он подумал, сказал основательно, все-таки адмирал эскадры должен думать, прежде чем раскрывать рот:

– Если вы уперлись в океан, то у вас два пути. Либо вернуться обратно и завоевывать королевства на Севере, либо пытаться перебраться по воде дальше.

Я вздохнул:

– Вы мудрый человек, Ордоньес. Я не

зря назначил вас адмиралом. Смотрите прямо в корень!

Он пробормотал польщенно:

– Стараюсь…

– Так вот, мне нужна эскадра. Нет, мне нужен флот! Большой и сильный. Чтобы мы гонялись за пиратами, а не убегали от них в глубь материка. Чтобы пираты страшились одного нашего имени. Чтобы наши корабли могли пересекать океан без боязни быть ограбленными. Понимаешь?

Он покрутил головой:

– Да, ваши люди сразу пришли с предложением срочно восстановить порт… под нашей охраной с моря. Я пообещал пока что помочь, пока вы не прибудете и не начнете распоряжаться лично.

– Я разверну строительство больших кораблей, – сказал я горячо. – Мне нужен флот…

– Для вторжения?

Что-то в его голосе насторожило, я ответил с деланым удивлением:

– Какого вторжения? На Юг? Ордоньес, ты уже понял, что у меня хоть и горячее сердце, но холодная голова. Уж молчу про временами почти совсем чистые руки. Вторгнуться на Юг – самоубийство. Нет, я хочу лишь раздавить гнезда пиратов на ближайших островах, чтобы не препятствовали хотя бы торговле с соседними королевствами!.. Сам понимаешь, на рыболовецких лодках не повоюешь.

Он подумал, кивнул:

– На рыболовецких вообще не доплыть. Великое дело задумано, ваша светлость!.. Я целиком и полностью в вашем распоряжении.

Я с облегчением перевел дух, стараясь, чтобы никто не заметил. Все-таки Ордоньес все еще пират, пиратом и останется. А мне подчиняется лишь потому, что могу предложить нечто более интересное, чем бесконечные и одинаковые грабежи торговых судов.

– Оберегай порт, – велел я. – Пираты еще вернутся. Прекрасно понимают, что, если мы закрепимся на берегу и выстроим большие корабли, им конец. Как бы вольно ни жили на своих разбойничьих островах, но с мощью целого королевства не тягаться… А теперь, дорогие друзья, давайте наш совет продолжим за дружеским пиром! Мастер Пауэр, что-то вы смотрите с таким ужасом! Это я, ваш старый друг, а также бургграф. Мастер Лоренс, я вижу, вы бессменный старейшина цеха ювелиров, а это значит, дела у вас идут как нельзя лучше… Мастер Эльбеф! У вас прибавится заказов на оружие, если вас это не пугает!

Мастер Эльбеф, старейшина цеха оружейников, все такой же кряжистый и жилистый, оружейник, а не какой-нибудь, тьфу, ткач или ювелир, пробасил довольно:

– Сэр Ричард!.. Вы прибыли, а это значит – жизнь закипит.

Ордоньес захохотал:

– Это уж точно!

Глава 14

Столы сдвинули и накрыли в соседней комнате, даже зале, хотя это и не дворец, но по размерам Бриклайт-старший отгрохал именно дворец, разместились все члены городского совета и не вошедшие в него старейшины мелких цехов, а также Ордоньес со старшими офицерами.

Бобик некоторое

время с интересом рассматривал всех, уже приучен не пугать народ, но его, как я заметил с удовольствием, не шибко и пугаются, хотя предпочитают держаться на расстоянии. А так весь город уже знает, что этот страшила наводит ужас только на поваров и стряпух с их запасиками вкусностей.

Вино лилось рекой, но я слушал Ордоньеса жадно и внимательно. Вообще-то опасался, что после моего ухода пираты либо передерутся, либо заново перекроят карту Черро, а то и, в худшем случае, снова вернутся в море, но Ордоньес, вот уж кто меньше всего похож на ангела, сообщил самые благостные вести: вчерашние пираты, а теперь графы, бароны и виконты, при всем буйстве характеров признали, что не только выиграли, сойдя на берег, но и в их интересах сохранить всю систему, которую оставил я.

Во главе по-прежнему стою я, маркиз Ричард, а в мое отсутствие управляют четыре граф-капитана с равными полномочиями и властью. Когда попадают впросак, то стараются представить, как бы решил вопрос я, обычно помогает.

– Весь маркизат стал сплошной стройкой, – сказал он с веселой усмешкой, – когда мы отплыли. За это время, надеюсь, что-то сделали еще.

– Или все порушили, – сказал я с беспокойством.

Он сказал благожелательно:

– Не думайте о таком!

– Неужели не передрались?

– Может быть, – сказал он с добродушной усмешкой, – потом, а пока все с азартом строят. Наперегонки!.. Людей не хватает. Переманивают друг у друга. Из соседнего королевства к нам потянулись на заработки мастеровые.

Я спросил обеспокоенно:

– Я слышал, маркизат отделяют от остальных земель не то болота жуткие, не то горные кряжи…

– Дороги плохие, – согласился он. – Армию не провести. Но поодиночке или небольшими группами пробраться можно. Вот и приходят крепкие, сильные, им сразу дают работу.

– Хорошая весть, – сказал я с облегчением. – Хорошо, когда не от нас бегут, а к нам.

– Раньше от нас, – согласился он. – Так что, сэр Ричард, ваша власть крепка. Капитаны следят друг за другом. Вы, как наш вожак, принесли нам самую небывалую добычу! И никто от такого вожака не откажется и не даст захватить власть другому.

– Как проходило плавание?

Он допил, вперил задумчивый взгляд в даль. Тарасконцы за столом притихли, лицо Ордоньеса чуть погрустнело.

– Мы вышли на шести кораблях, – сказал он хриплым голосом. – Два потеряли в первый же серьезный шторм, но один через неделю отыскался цел и почти невредим, хотя мачты и порванные паруса пришлось ставить заново. Второй где-то сгинул…

– Может быть, – предположил я, – его отнесло слишком далеко, вернется через пару недель или месяц. Что с другими?

Он допил вино, лицо оставалось напряженным, а в глазах промелькнул отсвет блеска клинков, разрядов молний.

– Потрепало слишком сильно… Нет, не в первую бурю, а потом… Были и штормы, и схватки на островах, куда высаживались, чтобы пополнить запасы воды и провизии. Вы не представляете, сэр Ричард, какими существами населены острова!

– Их много?

– Много, – ответил он со вздохом. – Это хорошо и плохо.