– Давай, Пирс, – тряс его Генри. – Ну, давай же, просыпайся!
– Что случилось, батя?
– Черта с два батя, – сказал Генри, – это же я.
– Кто?
– Слушай, Пирс, – сказал Генри, – там в предоперационной корейский пацаненок. Аппендицит вот-вот лопнет. Кто его вырезать будет?
– Ты, – пробормотал Ловец, поворачиваясь в раскладушке на другой бок.
– А почему я? – спросил Генри.
– А потому что, – промычал Ловец, – пусть ты и лидер среди людей, но людей у тебя не осталось.
10
Операции
на пациентах повышенного риска в любое время дело тяжелое и огорчительное, а когда их приходится делать постоянно, это может вредно повлиять на психику тех, кто ими занимается. Таким образом, вполне можно было ожидать последствий Великого Потопа не только на выживших пациентах, но и на хирургах, способствовавших их выживанию. Первый обитатель Болота, на ком проявились последствия того, через что они прошли, был Ястреб Пирс, а первой их жертвой стал анестезиолог Ужасный Джон.Хороший анестезиолог просто незаменим при любой важной операции. Без него беспомощен даже самый лучший в мире хирург. А с ним даже средненький хирургишко может выглядеть хорошо. Когда человек во главе стола понимает хирургическую задачу и нужды хирурга, когда он понимает физиологию и фармакологию действий, проносящих пациента через такую ответственную процедуру, когда он может не только держать пациента в глубоком, контролируемом сне все нужное время, но и разбудить по окончании операции или около того, тогда он и есть анестезиолог и друг всего человечества. А если все, на что он способен – это держать пациента в бессознательном состоянии, то он просто газопроводчик. В Корее было много газопроводчиков, но в лице капитана Ужасного Джона Блэка – ясноглазого, темноволосого, и несомненно самого красивого мужчины во всем госпитале, 4077-й заполучил именно анестезиолога.
Ужасный Джон работал, возможно, больше всех в команде. Теоретически в его обязанности входила лишь подача газа и контроль за анестезией пациента. В действительности же, являясь единственным из всех специалистом с законченным образованием анестезиолога, он считал своим долгом, если не военным, то моральным, всегда быть под рукой. Из-за этого он неоднократно дежурил круглосуточно, в течении нескольких дней, лишь с редкими перерывами на полузабытье. В отчаянные времена – такие как Великий Потоп, хирурги прекрасно осознавали и его перманентное истощение, и более чем сверхчеловеческое напряжение. И все же, к очередному трудному пациенту для обеспечения анестезии они требовали именно Ужасного Джона, или, по крайней мере, чтоб он был где-нибудь поблизости, чтобы контролировать процесс. Одно его присутствие, или даже мысль о том, что он прикорнул где-то в уголке предоперационной, была эмоциональным бальзамом на сердце человека с ножом.Одним из постоянных клиентов 4077го МЭШ была Дивизия Содружества, состоявшая из английских, канадских, австралийских, новозеландских и других войск из колоний Великобритании. Располагались они в нескольких милях к западу. Капитан Блэк абсолютно, непоколебимо, горячо, непримиримо ненавидел всех медиков Дивизии Содружества. По очень простой причине: каждому раненному солдату они давали полгранулы морфина и чашку чая. Если солдат не был способен глотнуть чай, ему все равно давали полгранулы морфина. В результате такого «лечения» приходилось ждать, пока пройдет действие морфина, чтобы оценить состояние пациента. А если требовалась экстренная хирургия, в процессе усыпления пациента рвало чаем прямо на колени Ужасного Джона. Зачастую прибывали раненые с дырками в животе или тонкой кишке. В таких ситуациях колени Ужаса оставались чистыми. Хирургам же приходилось откачивать чай из брюшной полости, куда он просачивался через дыры. В МЭШе 4077 диагноз «воспаление брюшины чаем» хирурги встречали в историях болезни чаще, чем за всю историю медицины.В свободное время Ужас считал своим долгом чинить внутритрахеальные трубки. Эти трубки просовывают через горло в трахею и подсоединяют к контролируемой анестезиологом машине, которая дает кислород и анестетики в нужных концентрациях. Внутри дыхательного горла трубки закрепляются маленькими воздушными шариками, которые надувают после введения трубки.Шарики лопались, что, впрочем, свойственно любым шарикам. Снабжение новыми трубками было мизерным, а то и вовсе прекращалось по не вполне понятным причинам. Поэтому-то капитану Блэку и приходилось постоянно чинить трубки. А источник материала для новых шаров был единственным.Каждую неделю – дней десять, военная лавка получала груз всякой всячины. В такие дни скапливалась длинная очередь, преимущественно из медсестер. Во главе вереницы людей всегда стоял Ужасный Джон Блэк. Когда лавка открывалась, он входил внутрь и хорошо поставленным, громким голосом заявлял во всеуслышание:
– Дайте мне 60 резиновых контрацептивных приспособлений. Надеюсь, черт побери, ЭТИ будут лучше, чем в прошлой партии. ТЕ – все порвались.
Затем он разворачивался и строго взирал на заинтересованную
толпу, лишь немногие из которой знали, что он делает с шестьюдесятью презервативами каждую неделю.В свободное от работы или объединения трубок и презервативов в рациональный дуэт, Ужасный Джон любил пропустить стаканчик – другой. В таких ситуациях он накачивался в Болоте и изливал свою злость на всех медиков Британской империи.
– Эти вшивые ублюдки! – орал он. – Ведь ни один же из них не поздоровается с собственной бабушкой. Зато с удовольствием обдолбает её полгранулой морфина, а потом утопит бессознательную в кружке чая.
Такой образчик мужества был обречен на большое уважение среди обитателей Болота, и его всегда встречали тепло и по-дружески. Вообще-то, инцидент, который произошел с Ужасным Джоном и Ястребом Пирсом, был незначительным, но он стал первой ласточкой надвигающейся беды.Каждый нетривиальный медицинский случай в Болоте обсуждали и анализировали со всех возможных точек зрения и в мельчайших подробностях. Великий Потоп породил множество тем для бесед, и два вечера спустя обитатели Болота были заняты обсуждением, когда дверь открылась и посыльный просунул в нее голову.
– Эй, Ястреб, – сказал он, – тебя в операционную зовут.
– Я не на дежурстве. Передай, пусть свои задницы подставляют.
– Полковник приказал и твою задницу туда доставить.
– Ну, ладно.
В операционной у двоих из ночной смены были обычные проблемы военной хирургии в виде обширной раны груди, брюшины и конечностей. Брюшное ранение уже само по себе представляло большой риск и не давало шансов на ошибку. Докторам был нужен совет и помощь. Ястреб вымыл руки и наскоро переговорил с Ужасным Джоном.
– Сколько крови в него влили до начала операции? – спросил Ястреб.
– Пинту, – ответил Ужас.
– Ради Христа, Джон, какого черта ты позволил этим деревенщинам браться за такоедело всего с одной пинтой?
– Ну, – стал оправдываться Ужас, – они…
– Послушай, черт возьми, – заводился Ястреб. – Ты не хуже меня знаешь, что надо было подождать еще час и влить как минимум еще 3 пинты , прежде чем тащить его под нож. Да ты в своем уме, черт побери?
– Я же не могу делать здесь все, – огрызнулся Джон. – Я, черт возьми, всего лишь анестезиолог.
– Это не освобождает тебя от обязанности соображать башкой!
– Хирурги сказали, что он готов, – ответил Ужас. – Эти ребята знали, что делают. Потому я и не стал с ними спорить.
– Тогда не спорь и со мной, – сказал Ястреб.
– Ну, может ты и прав, – сказал Ужас, – но вот что я тебе скажу: с тобой становиться сложно уживаться, Пирс!
– Зато без этого парня на столе кому-то тоже будет трудно жить на этом свете, – парировал Ястреб.
После этого он ознакомился с делом и взял его на себя. Он включился в операцию так быстро, как только смог. Он использовал все хирургические хитрости, которым научился за десять месяцев военной практики. Окончив, он позвал Даго Красного на помощь.
– Пожалуйста, Красный, – сказал он, – призови Его на помощь.
Но иногда дыр бывает больше, чем на них хватает заплаток и усилий. Несмотря на все старания и молитвы, парень умер через час после операции.Отец Мулкахи отвел Ястреба Пирса в свою палатку, дал ему сигаретку и флягу, наполовину заполненную разбавленным скотчем. Лежа на койке Красного, Ястреб прикурил, глотнул выпивки и заявил:
– Красный, мои подкрученные ни на что не годятся, а быстрые и черепаха обгонит note 23 .
Note23
23
– Говори по-английски, Ястреб. И тогда, возможно, я помогу тебе.
– Слушай, Пастушок Мулкахи, – заволновался Ястреб, – ты что, собираешься меня в свою отару загонять?
– О, перестань, Ястреб, – сказал Даго Красный, – ты слишком хорошо меня знаешь, чтобы говорить такие глупости.
– Ну да, знаю. Прости. Я наверное слишком устал за эти дни, но я справлюсь. Может, изредка я и выгляжу чокнутым, но я не псих.