Ричард Хукер
Шрифт:
– Ага.
– И тебе безразлично?
– В принципе да. Мы сделали нашу работу. Мне ни за что не стыдно. А что думают все остальные – мне лично – плевать.
– Мне тоже, – сказал Дюк. – Но ты ведь не думаешь, что мы правда спятили? Иногда я не совсем уверен.
– Дюк, подожди пока не вернешься к жене и двум девочкам. Ты будешь домашним, прирученным
– Ага, – сказал Дюк, наливая выпивку и намеренно повысив голос, – а знаешь что? Это первый день за восемнадцать месяцев, когда я никого не убил.
– Черт возьми! И на Рождество тебе не удалось кого-нибудь пристрелить!
– Точно. Я забыл, но ты знаешь, это уже в крови где-то. Думаю, стоит почистить свое оружие на случай, если китаёзы проникнут в эти бараки.
Дюк достал свой пистолет, начал его чистить и многозначительно поглядывать в сторону новеньких офицеров в другом углу. Он налил еще выпивки.– Ястреб, – громко заявил он, – эти парни – переодетые китаёзы, или по крайней мере мне так кажется. А не застрелить-ли мне их, чтобы успокоиться?
Ястреб с кепкой задом наперед встал и подошел к новеньким.– Может вам, парни, лучше прогуляться недолго, – предложил он. – Я-то всего лишь возомнил себя Йоги Берром, а у моего приятеля куда более серьезные проблемы. После четырех рюмок он считает себя солдатом морской пехоты.
Заряжая пистолет, Дюк запел: «От чертогов Монтесумы к берегам Окифиноки…» Новенькие офицеры быстро выскочили в дверь под снег и нашли Офицерский Клуб 325го эвакуационного госпиталя. Не будь они желторотиками, они бы и раньше его нашли. В возбуждении пятеро поведали захваченной рассказом публике, в том числе и бригадному генералу Гамильтону Хартингтону Хаммонду, о событиях в бараке.– Оставьте этих двоих одних! – прогремел генерал Хаммонд, когда кто-то предложил вызвать военную полицию. – Ради Христа, оставьте их в покое! Просто молитесь, чтобы они отправились первым же утренним поездом. Переселитесь в другую казарму!
Вскоре Дюку и Ястребу стало одиноко.– Ты распугал наших друзей, – сказал Ястреб. – И они ушли.
– Ага, – ответил Дюк, – но эт неважно. Даже я не верю, что ты Йоги Бера. Я тоже не морской пехотинец, потому что я Грувер Кливленд Александр note 58 . А где тот друг Ловца Джона с перчаткой принимающего? Он же сюда приписан. Найдем его и разомнемся в Офицерском Клубе.
Note58
58
– Грувер, – сказал Ястреб, – Ты кидаешь мяч как Харриетта Бичер Стоув. note 59
– Как
– Не знаю, – ответил Ястреб. – Мне кажется, Ловец звал его Остин из Бостона.
– Отлично, – сказал Дюк. – Не может быть двух людей с такими именами.
Note59
59
– Остин из Бостона, – орали они. – О, Остин из Бостона! Где ты, Остин из Бостона – друг Ловца Джона?
Их крики, само собой, услышали и в Офицерском клубе, где у бара пятеро новеньких обступили генерала Хаммонда, как цыплята курицу. Они боялись попросить вооруженную охрану, чтобы та проводила их до новых казарм, а еще больше они боялись выйти под снег и умереть в одиночку так далеко от дома.– Черт вас побери! – сказал наконец генерал Хаммонд, устав быть клушей, когда птенчики еще теснее обступали его при каждом жалобном завывании с улицы. – Шли бы вы в казармы проспаться, а?
– Там должно быть ужасно, сэр, – сказал один из новеньких.
– Где там? – сказал Генерал Хаммонд, сдвигая брови.
– Там – на фронте, сэр.
– О, черт возьми, – сдался генерал. – А ваши мамочки знают, что вы здесь?
– Да, сэр, – ответили все разом.
Не найдя друга Ловца Джона, который отлично мог слышать их призывы и мудро решил не отвечать, Ястреб и Дюк вернулись в казарму, где едва добравшись до коек, они захрапели. Три часа спустя Ястреба разбудил Дюк, полностью одетый и собранный. На это потребовалось совсем немного усилий, потому как он ни раздевался, ни распаковывался.– Эй, ты… того, проснись. Мы едем домой. Поезд уходит в семь.
– А сколько сейчас время?
– Четыре.
– Господи, ты спятил? Я хочу спать.
– Нельзя… эт-та спать. Мне кажется, нас обоих змеи покусали ночью. Надо принять противоядие.
Он протянул Ястребу стакан скотча и зажег сигарету. Пока Ястреб вводил в себя лекарство, Дюк наполнил флягу.