Рифейские горы
Шрифт:
Здесь в такое время прислуга появлялась редко, только из прачечной - третья дверь отсюда вдоль по коридору - доносились негромкие голоса женщин. Когда какая-нибудь из рабынь выходила в окружении пара и с корзиной сырого белья на плече, Айна отступала в тень, где коридор заканчивался тупиком. Здесь даже светильника не было, холодный воздух поднимался по лестнице, морозил колени и открытые по локоть руки. Это хорошо ещё, что, уходя, закутала Римаса в шерстяное одеяльце, а то бы он тут вообще продрог.
Ребёнок тихо посапывал во сне, подрагивал длинными ресницами. Айна часто смотрела ему в лицо, задавая
Задумалась и не заметила сразу, как ОН появился в окружении двух воинов из внутренней охраны. Бросилась по коридору с криком:
– Стойте! Подождите!.. Да стойте же, вам говорят!..
Никого не видела больше, не замечала удивлённые лица конвойных, оголённые клинки мечей, как если бы сопровождали опасного преступника. Смотрела лишь на Айвара, на него одного. А он медленно повернулся на её крик всем телом - оборван-ный, грязный, измождённый до невозможности - он, её Айвар.
– Нам поговорить, недолго... Отойдите!- приказала охране запыхавшимся голосом; в их сторону даже не глянула, боялась глаза отвести от милого лица, будто мог он растаять вместе с клубами мыльного пара.
– Айвар, родненький мой...- зашептала торопливо, сама чуть не плача, прижавшись к его груди, к плечу головой.- Какой ты худенький стал совсем...- Щекой потёрлась о ворот разорванной до самого низа рубахи.
– Вы здесь, госпожа?!- Он смотрел изумлённо, но с искренней радостью, а ведь раньше всегда был сдержан с ней в своих чувствах.- Простите, я не узнал вас сразу,- говорил едва слышно глухим посаженным голосом, смотрел в лицо, не отводя взгля-да, в котором - мёртвое море тупой безысходности. Как у смертельно раненного животного. Такой взгляд однажды - всего однажды!
– Айна видела у своего Отца, когда Он думал, что находится один в Зале.
– Айвар... Живой... Живой, мой мальчик...- повторяла Айна, чувствуя, как по лицу катятся горячие бессильные слёзы.
– Не надо, госпожа... Не надо, прошу вас...- Айвар осторожно коснулся её щеки рукой, обмотанной грязной тряпкой с полуразвязавшимися длинными завязками узла. Охранники отреагировали на это движение мгновенно: отдёрнули марага назад, прочь, подальше от Айны.
– Отпустите его!- крикнула та яростно.- Уберите от него свои лапы!..
От этого крика проснулся Римас, недовольно расхныкался своим слабеньким голо-ском, и Айвар опустил взгляд вниз: с лица Айны на свёрток в её руках. Улыбнулся сухими растрескавшимися губами, попросил, почти умоляя:
– Посмотреть можно?..
Айна шагнула ближе, откинула уголок одеяла - Римас, вдохнув холодный сырой воздух, тут же примолк озадаченно, смешно хмуря тёмные бровки.
– Хорошенький...- поднял глаза на Айну.- Мальчик, да?
– Римас,- Айна торопливо кивнула головой.- Ты ведь не знаешь ничего и ничего
– Он на меня похож...- В ответ на это замечание Айна растерянно примолкла. Ещё раз пристально вгляделась Айвару в лицо. Отец Небесный! Она и сама в эту минуту была готова поверить в его слова. А как же тогда сходство с Лидасом? Это он - отец! Он - законный муж!.. Как ни трудно это признать...
– Они знают про нас... Берегись, Айвар!.. И Лидас, и Кэйдар - оба знают всё...- сменила тему сама.- Прости меня, Айвар... Я одна виновата во всём... Прости...
– Не надо, госпожа...- Он подчинился охраннику, подтолкнувшему его в плечо. Проходя мимо, сколько мог, глядел ей в глаза, слабо-слабо улыбаясь. Айна шагнула следом - догнать, защитить, не дать обидеть - и почему-то остановилась, сделав всего несколько шагов. Поняла вдруг со всей остротой, что не может она ничего сделать, не сможет исправить. Единственное, что ещё можно было сделать, это по-просить прощения за всё, - но и его она уже попросила.
– Я буду молиться за тебя, всем богам молиться...- пообещала, хоть и не мог Айвар её услышать отсюда, а Айна провожала его сутуло понурую фигуру до тех пор, пока они не повернули за угол. Только после этого и расплакалась по-настоящему...
___________________
Кэйдар, Лидас и ещё какой-то третий, немолодой и глядящий исподлобья с внима-тельным любопытством - под откровенно-враждебными взглядами их троих Айвар чувствовал себя голым. Знакомое ощущение. Как на невольничьем рынке. Но стыда и смущения за собственный вид он не испытывал. Да, сто лет не мытый, не бритый, и одежонка - одно название... Сам чувствовал исходящий от себя запах грязи, крови, пыток и боли - тюремный запах. И всё равно смотрел прямо, на Кэйдара, сидящего за столом как раз напротив.
Перерисованная на больший кусок пергамента карта лежала, разложенная перед ними. Айвар вспомнил, правда, очень смутно, что раньше уже видел её... Да, её, только маленькую, пихали ему под нос... Сам Кэйдар и показывал... И что-то кричал сверху, чего-то требовал показать.
– Ну,- Кэйдар понял, куда он смотрит,- замечания есть?
– Я поднимался и выше,- ответил Айвар, сквозь пряди грязных слипшихся волос глядя на него, а потом - на карту.- Здесь даже нет этого перевала...
– Вот ты нас туда и проводишь!- Айвар перевёл взгляд на Лидаса, встретился с ним глазами и опустил голову. Его взгляд он чувствовал особенно остро. Перед ним единственным он был виноват, и он был единственный, кто относился к нему по-человечески. После всего можно лишь гадать, какую из смертей приготовил ему Лидас.
– Для начала я хотел бы знать, что будет со мной... После... После всего...- Айвар снова посмотрел на Кэйдара. Он вообще старался видеть только их лица и не заме-чать не убранные со стола остатки завтрака. Блюдо с цыплятами, запечёнными с сыром, осталось почти не тронутым. Мать Милосердная! А ты сам уже какую неде-лю на сухих корках перебиваешься! Конечно! Спасибо скажи, что жив ещё остался. Но это не надолго...
– И ты, гад, ещё условия собрался ставить!- Кэйдар раздражённо передвинулся на стуле, стиснутые кулаки положил перед собой на стол.- Тебе мало? Ликсос ждёт не дождётся... Можно и продолжить...