Рифейские горы
Шрифт:
– Конечно, такое желание соблюсти закон весьма похвально, но только ли поэто-му?- Таласий усмехнулся, и эта усмешка на его высохшем, постаревшем до неузна-ваемости лице показалась зловещей, а не издевательской.
– Она украла моего ребёнка...
– Хм!- Отец хмыкнул.- У тебя столько женщин, любая из них может родить тебе сына... Стоит ли зацикливаться на одной, дерзкой и строптивой?
– Я хочу иметь сына только от этой виэлийки, и я найду её, где бы она ни была,- Кэйдар упрямо наклонил голову, так, что волосы, зачесанные назад, упали на лоб.
Таласий никогда не позволял себе потакать упрямству
– Негоже тебе, будущему Правителю, привязываться к одной женщине, тем более, рабыне. Лучше выбрось это из головы и не трать понапрасну время. Оставь это дело городской охране, она занимается выслеживанием беглых...
– Если они найдут её раньше меня...- Кэйдар не договорил, Таласий взмахом руки заставил его закрыть рот.
– Я не давал тебе права! Когда я спрошу, ответишь!- Отец подкрепил свои слова сухим щелчком камней.- На праздновании Бдений состоится твоя помолвка,- объя-вил Он, выдержав достаточно долгую паузу. Кэйдар еле сдержался, задавил в себе возглас крайнего недовольства, только шумно, со свистом, выдохнул сквозь сжатые плотно зубы.
– Тебе пора думать о свадебной церемонии, о свадебных подарках, о своей невесте, в конце концов, а не о беглой рабыне.
– Как я могу о ней думать, господин, если я даже в глаза её не видел?- буркнул себе под нос Кэйдар. Сейчас это был уже не бунт - обыкновенное недовольство пятна-дцатилетнего мальчишки, поэтому Таласий не обратил на эту реплику сына никакого внимания, продолжил дальше:- Сам Афтий вряд ли приедет, найдёт отговорку по-серьёзнее, он не из тех, кто умеет улыбаться со стиснутыми зубами. Ну да ладно, нам же будет проще! Главное, что он согласился ради мира подложить под тебя свою девчонку. А после этого глупо думать, что своим отсутствием он может нанести нам оскорбление.
Я официально объявлю тебя Наследником сразу же после помолвки, я решил сде-лать так...
– А как же?..
– Ты наследуешь власть!- Таласий сжал оба шарика в кулаке.- Ты! Но только после свадьбы!
Скрывая возмущение, Кэйдар снова опустил голову. Какая тут, к демонам, свадь-ба? Он думать ни о чём не мог, кроме боли в ноге. Хотелось одного - сесть, дать отдых разорванным связкам. И забыть обо всём, хотя бы на время. Пусть Отец дела-ет, что хочет, только бы в мои дела не вмешивался. Я всё равно её найду! Это вопрос нескольких дней...
– Хорошо, господин Воплощённый,- согласился, хотя внутри всё естество бунтова-ло.- Я могу идти?
– Иди!
Таласий, несмотря на согласие Кэйдара, остался недоволен разговором. Упрямство сына раздражало его, но куда больше злило его своеволие. "Избалован с рождения. Он и сейчас не отступится, так и будет таскаться по городу, как простой горожанин, без всякой охраны, без сопровождения... Искать свою девку!..
Какая глупая, какая ненормальная привязчивость!"- Таласий чуть не выругался вслух, да вовремя вспомнил себя молодого. Ты ведь тоже так и не смог забыть свою Варну. Она хоть оставила после себя сына, этого вредного упрямца... Сначала была Варна, теперь Альвита. Последняя будет с тобой до конца. Её верность переживёт тебя...
Вздохнул при мысли о смерти.
Лучшие свадьбы бывают ранней осенью, но, видимо, придётся создавать новую традицию...
* * *
– Я уж и не думал, что ты почтишь вниманием моё скромное заведение,- Магнасий рассмеялся, радости своей он перед гостем не скрывал. Ещё бы! Такого, как Аридис, плохо встретишь, считай, весь год прожит зря.
Он - устроитель празднеств, от его решения зависит всё. Может купить, а может и не купить специально обученного раба для будущего представления. Таких, как Магнасий, в предместьях Каракаса ещё трое. Есть, из кого выбирать.
– Неужели я забуду своего Магнасия?- Аридис довольно сухо отозвался на привет-ствие хозяина, но позволил приобнять себя за плечи, твёрдым рукопожатием сдавил протянутую ладонь. Они с самого начала знакомства, несмотря на внешнюю несерь-ёзность Магнасия, были честны друг с другом. Магнасий, предлагая товар, не скры-вал его качества, а Аридис, зная это, никогда не скупился с оплатой. Ему что? Деньги из казны Правителя!
– Не тебе ли я обязан своим Антирпом?
– О!- Магнасий снова рассмеялся.- Скорее не мне, а моему Урсалу! Он готовит моих воинов, ему стоит сказать спасибо.
– А второго Антирпа он к этим играм не подготовил?- Аридис улыбнулся в ответ. Лицо его, сухое, костистое, с болезненной желтушной желтизной, говорило о въед-ливости, осторожности, расчетливости. Аридис и был таким. Его не проведёшь, не обманешь. Он, как охотничья собака, чует, кто перед ним. Он и на Антирпе - никому не известном дикаре с Тиморских островов - сделал себе такую популярность, что вот уже как три года подряд остаётся главным устроителем праздничного пред-ставления. А раньше Правитель каждый год назначал для этого новое лицо из жрече-ской коллегии.
А какая интрига с этим Антирпом!
Каждый зритель уже спешит на игры не ради утоления скуки, а чтоб видеть, най-дётся ли воин, способный одолеть непобедимого великана. Ставки измеряются тыся-чами. Уже сейчас ходят слухи, что в этом году Отец Воплощённый одарит Антирпа свободой. Вполне справедливо: три года победитель - получай из рук Правителя браслет вольноотпущенника и меч впридачу. А меч здесь - больше символ, так как только свободный человек может носить оружие.
– Я покажу тебе всех, кто может представлять хоть какой-то интерес,- Магнасий вёл гостя за собой. С Аридисом прибыла и своя охрана, несколько вооружённых воинов, слуги, а рабы-носильщики, прикованные тонкими цепочками к роскошным носилкам, остались у витой решётки в поместье.
День был сырым и ветреным - обычная погода для первых чисел ноября. Магнасий чувствовал себя неплохо под тёплым шерстяным плащом, а вот Аридис мёрз, всё кутался в тонкий лёгкий плащик из дорогой тонкотканой шерсти и зябко поводил плечами. Не думал, видимо, что сразу поведут на двор смотреть товар.
Урсал уже распорядился - рабов выгнали на улицу перед бараком, построили в ряд. Вот им-то сейчас по-настоящему было холодно. Одёжка - так себе. Как купили ещё летом, в том всё время и ходили. Лишних денег на рабов своих Магнасий не тратил, знал: Урсал им мёрзнуть не даст.