Рихард Феникс. Море. Книга 3

Клявина Татьяна

Соломея появлялась всё чаще. Арчи как-то спросил, зачем она здесь. И был ответ: «Я жду рождения наследника свой первой любви в прошлой жизни». И долгие три года спустя, когда кочевники перебрались севернее, на попечение подросшего Арчи и сопливого Сола, ковыляющего везде за ним на толстых кривых ножках, отдали очень тихого младенца с красными волосами. Причиной переезда были завершение застройки на прошлом месте и участившиеся стычки с бунтующими племенами неподалёку. Кочевники-строители желали спокойной жизни, поэтому этого, первого появившегося на новой стоянке малыша, назвали Добромиром.

Вернулась Соломея — припрятав в скальных пещерах на побережье свой череп, явилась перед селянами и осталась на пару

лет, а потом внезапно исчезла. В то же время пошла молва о похищении людей и гневе богов. Кто бы не приезжал к строителям, просили укрытия и пугали страшными историями. Неспокойное было время, но и оно прошло. Лет через шесть, когда Арчи и Сол присматривали себе невест, объявилась старая гостья, так и не изменившаяся за эти годы внешне, но издёрганная, пугливая, вся в синяках, что друзья боялись её тревожить лишний раз. Недолго она пробыла у них, сгинула с первыми холодами. В ту зиму старые Дракатри юга ушли на покой, а звание перешло к их сыновьям: Арчибальду Ястребу, Серому Солу и Добромиру Лисьему Хвосту. Тот уже тогда прославился своей высокой шапкой из рыжих шкурок двухвостой лисицы.

Селение было отстроено и кочевники отправились дальше на север, а старики остались доживать свой век да привечать гостей, которых манили добротные дома на побережье. На новом месте племя постигла беда: из моря ползли светящиеся гнилью твари и утаскивали с собой в пучину людей. И тогда Серый Сол прогнал их, воспользовался открывшимися в нём силами светлого Чародея.

К концу того лета и Арчи, и Сол стали отцами. Казалось бы, племя растёт — чем не счастье? А вот нет. Через десять лет море вновь было против людей. Шторма и птичья холера одолели селение. И кочевники, поспешив со строительством, бросили всё, отправились дальше. Несколько лет поредевшее племя не могло найти новое место. Они желали лишь одного: пережить страшные хвори, коими наградило их неспокойное время. Оттого и имя первому появившемуся на свет ребёнку в племени дали соответствующие: Доживан. Отец его, Добромир, благодарил всё сущее за великий дар, о коем и мечтать не смел. Тогда же прибыла и Соломея всё ещё в теле девочки, что насторожило селян. А с ней мёртвый рыцарь на мёртвом коне.

Первое ощущение от всадника, что звался Смердящим Рыцарем, было обманчиво. Оказался он самым мудрым и справедливым из всех, кого когда-либо знал Арчибальд. Рассказал он древнюю легенду про плиту-календарь, часть которой стоит в городе Солнца. И просил, если встретят кого из племени Фениксов, особенно с золотыми глазами, беречь и всячески помогать. Ведь если и существует на свете потомок пропавшего племени Искр Пустыни, то быть ему, как пить дать, одним из хранителей. А миссия их — не дать разбуженной вскоре богине погубить целые народы детей своих. И Боа-Пересмешники, к роду которых относился Арчи, пусть и посредственно, тоже были под ударом. И хоть прожив много лет, Арчибальд редко видел соплеменников, да скребло нечто в душе, шептало: «Не пройди мимо, не оставь в беде, помоги!».

За речами неспешными, за мудростью Смердящего Рыцаря, за чарующими историями о дальних краях все позабыли о Соломее, а та лишь желала увидеть сына Добромира, но, едва взглянув, плюнула в сторону со словами: «Не выйдет с него хорошего помощника хранителям. Мерзость!». Отец его разъярился, но двое путников уж скрылись из глаз. А в Добромира будто тьма вселилась: ни дня не проходило без драк и склок, даже жена, не выдержав, убежала в лес и не возвратилась.

Дальше-больше: прошёл слушок, что кто-то резал разбойников на южном тракте. Чем громче слухи, тем ярче горели глаза Добромира, тем больше ран появлялось на его теле. Стояло время летнего зноя, отчего мужики целыми днями в одних штанах ходили. Потому всё селение опасливо поглядывало на неизвестно откуда взявшиеся порезы и синяки на теле озлоблённого Доброго.

Арчибальд

увидел однажды, как тот припрятал за дровник чуждый меч, а наутро в селение прибыл конный вооружённый отряд. Искали они того, кто минувшей ночью убил неподалёку старшего сына герцога из вольного города Укуджика, пока тот охотился в здешних лесах. Селяне даже и помыслить не могли выдать кого из своих, особенно Дракатри. А Арчибальд, когда подносил воды командиру отряда, рассмотрел его оружие и после отбытия воинов сличил с тем, в дровнике. Такой же, только меч без хозяина украшен богаче — на верхушке рукояти голова лесного кота с зелёными камнями в глазницах.

Воины вернулись через месяц. Привезли обрывок ткани, что был в кулаке убитого герцожонка. Редкая ткань, сложная: на обе стороны узелки и все разного цвета, а через них протянуты нити золотые с нанизанными на них ракушками и бисером. Выдохнули селяне, порадовались, если так можно сказать, а всё оттого, что в первую встречу Дракатри были без своих плащей из этой самой, только у них деланной, ткани, но никто и слова не сказал, не выдал. А воины передали письмо от герцога, который предлагал кочевникам перебраться севернее в бухту у старого маяка, откуда часто приходили пираты-разбойники. За это обещал помощь денежную и продовольственную. И кочевники согласились. Вот только с тех пор Дракатри свои плащи больше не надевали, да и неладное, что творилось с Добромиром, потихоньку сходило на нет.

Было мало народу среди кочевников в то время, оттого и новое селение оказалось небольшим. Покончив с ним, направились к северной бухте, куда их зазывал герцог Укуджики, а от неё до города было восемь дней верхом.

Бухта оказалась кладбищем кораблей. Потому и пришлось остаться кочевникам-строителям южнее, за холмом. Кто-то донёс городу за горами, что у места появились хозяева. И предложили посланцы Лагенфорда помочь с ресурсами, чтобы иметь под рукой выход к морю, но до того Дракатри и их последователям надлежало самим берег и воды расчистить.

Вскоре вернулась Соломея, но Добромир, всё ещё злой на неё за обидные слова в адрес сына, выскочил с тем самым мечом. А наставница лишь горько усмехнулась из-под маски и велела избавиться от этого доказательства грехов. Пока Арчибальд и Сол успокаивали Добромира, их дети помогали взрослым убирать бухту. Поднялась волна и забрала сына Арчибальда. И не стало у него того, кому передать свой дар и титул. Как отрезало.

На следующий год у одного из близнецов Сола от первой любви родился чудесный малыш Вааи, названный по имени тихого тёплого ветра. Второй близнец проводил всё время с семьёй, а не как раньше с одиноким и озлобившимся на примере отца Доживаном. И тот, оставшись сам по себе, однажды украл лошадь и, хоть ноги не доставали до стремени, уехал в Укуджику. Писал письма каждые полгода, что поступил в услужение к городскому архитектору, да принялся изучать сложную науку водопроводов. А после, когда у Вааи появилась сестра Мауна, названная в честь буйного лихого ветра, родичам стало и вовсе не до сбежавшего ребятёнка: всё внимание на себя малявка перетягивала, буянила с детства и дралась.

Много лет ушло, чтобы очистить берег и бухту, ведь даже водоросли были все изломанные, горькие. И земля каменистая вовсе не плодоносила, аж пришлось с юга везти. Перебрались на чистое место Дракатри и их последователи, да принялись город строить, тогда и Доживан вернулся, ещё и лагенфордские, следить, куда денежки их уходят. Ну хоть подмогу с собой привезли — и ладно. Тогда же прибило в бухту остов пиратского корабля, и после этого что Доживан, что два городских дружка его новоявленных как в воду канули. Любое место не бывает долго пусто, и вот на смену им прибыли важные особы из Теней: двое братьев, один из них с женой беременной, вредной, и писарь с годовалым сынишкой. Сопровождал их лекарь — обычный человек.