Рики Макарони и Клуб Единства

akchisko_san1

— Ты его превзошел, и намного. Потому что ты – классный игрок, а он всего лишь болтун, — высказался Рики и не удержался, покосившись на Ральфа, отец которого в свое время был спортивным комментатором.

Потом он отвернулся от друзей, изучая лица болельщиков.

Марк Эйвери был доволен, но не настолько, как Ники. Взгляд Снейпа говорил, что впредь он готов простить им многое, если вдруг что узнает.

Глава 16. Последний матч.

На первый план выступило то, что весь год служило Рики фоном для более важных дел – собственно учеба. Это было связано с тем, что квиддич,

относящийся к нему, закончился, а сессия, наоборот, приближалась. Но посещение библиотеки вызывали не только радость познания, потому что в ближайшем окружении прилично, но постоянно проявлялось явное соперничество. Фанатичные самозабвенные усилия Дика с тех пор, как он поверил в себя, стали приносить закономерные результаты, неожиданные для всех, кто знал его раньше. Лео это показалось настолько серьезным, что он даже забросил детективы – впрочем, книги все равно кончились. Рики предпочитал не оказываться рядом, если вдруг какая-либо книга имелась в одном экземпляре, и один его друг перехватывал ее у другого. В этом случае опоздавший просил поделиться, счастливчик соглашался, и все это с такой яростной, но неизменной вежливостью, что искры сыпались. Не хотелось думать о том, чем это может закончиться, и в таких случаях Рики, если было возможно, уходил играть с Морганой.

С Лео теперь можно было говорить только об учебе, возобновленных после квиддича метаниях бумеранга и – любимая тема, от которой он не в силах был отказаться – подозрения насчет случаев в школе.

— Определенно, это мог быть любой, — в раздумье повторял он. – Но все-таки странно, чего ради Уизли так часто бывает у Лонгботтома. и почему Боунс сказал тебе, что тоже видел их вместе, когда ты сказал, а до этого молчал? И почему Филипс так быстро поправился, а Эйвери совсем не высовывается? Подозрительно!

Он намеренно никогда не упоминал Дейвиса, ибо не желал обвинений в необъективности.

А для Дика подготовка к экзаменам стала единственной отдушиной. Неизвестно, проговорилась Дора или же старосты, но вся школа узнала, что автор столь популярной сатиры на комментатора – именно он. Эта новость была воспринята хоть и неоднозначно, но в основном отрицательно.

Однажды вечером в спальню вбежал Френк Эйвери и, вместо того, чтоб идти спать, подбежал к Рики и Лео.

— Почему мне не сказали, что это сочинил ваш приятель из «Равенкло»? Ни за что бы не выучил!

— Это потому, что у тебя дурной вкус, — сообщил Рики.

— Нет, потому что Френк получил от него по шее, — пояснил Лео.

— Считай как знаешь, Макарони, и ты, Нигеллус, тоже, — Эйвери сузил глаза, — но я больше вашу компанию терпеть не буду. Вы больше ничего такого в «Слизерине» не организуете. Я буду следить.

«Кто тебя спросит. Еще как будешь, это я верю», — подумал Рики.

Гриффиндорцы, за исключением Артура, Ральфа и Сирила, однозначно Дика возненавидели. Отдельные энтузиасты даже пытались отплатить ему той же монетой, но поскольку он не реагировал, а они не дотягивали до уровня прилипчивой дразнилки, отступали. Кстати, сам пострадавший Ники почему-то ни разу не выразил претензии, и непонятно, чье заступничество тут сыграло большую роль – Эдгара или Артура с Ральфом.

Почти все одноклассники Дика были возмущены тем, что он, по выражению Виктора Чайнсби, «поработал на «Слизерин»». Но он изобрел возможность заставить Чайнсби отвалить на целый день – предположив за завтраком, что тот попросту завидует. Поскольку столы «Слизерина»

и «Равенкло» располагались рядом, вся дискуссия не ускользнула от внимания Рики. Только на следующий день Виктор догадался пренебрежительно заметить, что, по крайней мере, не продавался врагам. Без лишних эмоций и не меняясь в лице, Дик ровным голосом вызвал его на дуэль. Все основательно перепугались, и старосты «Равенкло» долго разводили шухер.

Кстати, относительно темы последнего замечания Виктора у Дика тоже возникли почти романтические приключения. Как-то он явился на копание червей весь бледный и с трясущимися руками.

— Это ужасно, — начал он, вопреки обыкновению не дожидаясь, когда из него начнут тянуть клещами. – Ко мне сейчас подошла одна третьеклассница и сказала…Говорит, я так разбогател, что если б мне было можно, она бы согласилась погулять со мной в Хогсмиде. Представляете?

— Это ж комплимент! Не каждому такое скажут, — рассудительно заметил Ральф.

— Это комплимент моей копилке! Отвратительно! – Дика передернуло.

— Согласен! – важно кивнул Эди.

— А она хоть симпатичная? – поинтересовался Артур.

— А ты не спросил, зачем она тебе, такая старая? – предложил Рики.

Дик помотал головой.

— Вот дура. Тоньше надо быть. Я бы на ее месте попросила сочинить для меня серенаду.

Только этого не хватало! В нескольких шагах от них стояла Дора Нотт.

— А что это вы тут делаете? – спросила она.

— Профессор Снейп попросил собрать некоторые компоненты для зелий, — бровью не поведя, солгал Лео.

Дора понадоедала для приличия и ушла.

— Как твой брат? – спросил Рики у Эдгара. Эта история кровно волновала его: столько хлопот, усилий, риска, и все зря – это не по–слизерински!

— Готовится к сдаче ТРИТОНов, — сказал Эди.

— Я бы на его месте встал в позу и ждал, когда эта воображала сделает первый шаг. Пусть извиняется, — сказал Ральф.

— Исключено. У тетки Пэнси на этот счет строгая позиция, — просветил Артур.

— Так! Опять все те же лица! И что, позвольте спросить, вы на этот раз тут копаете?

Мысленно обругав Дору, Рики поднял глаза на завуча и четко произнес:

— Это для рыбалки. Директор Дамблдор разрешил.

— Спасибо, Макарони, я помню, кто директор в этой школе, — мягко промолвил профессор.

Естественно, Снейп не удовольствовался столь кратким объяснением. Глядя то на червей, то на небольшую рощицу у озера, он неопределенно покачивал головой.

— Я спрошу Дамблдора, — пригрозил он на прощание. – Привидения ладно, но если вы еще директора обработали! Чтоб в понедельник рефераты сдали вовремя, — и удалился.

— Вот никогда не обойдется без нравоучений, — заметил Эди.

Накопленные черви предполагали рыбалку в скором времени, а между тем в ближайшую субботу должен был состояться последний квиддичный матч в году между «Гриффиндором» и «Хуффульпуффом». Рики, ни секунды не колеблясь, отдал предпочтение рыбалке. Он считал, что за год его успехи в рыбной ловле значительно продвинулись, к тому же когда еще выпадет случай – скоро сессия, а там и каникулы. Квиддичем же он был сыт по горло. Именно так открытым текстом сказал он на собрании в штабе, вызвав тем самым недовольство Миртл, которая после матча с Филипсом постоянно возмущалась, что они занимаются ерундой, и напоминала, что Гарри никогда ее не беспокоил по пустякам. Честно говоря, упоминанием о Гарри она допекла даже Артура.