Рики Макарони и Старая Гвардия

akchisko_san1

Поскольку орудовать карандашами неудобно, ученики вынуждены были снять варежки.

Возвращались под впечатлением. Рики думал о том, что удивлению Хагрида есть причины. У Рики в этой школе было больше возможностей увидеть смерть, чем у всех его одноклассников, вместе взятых. И все же он чувствовал, что отношение Хагрида не объяснялось рациональными причинами.

— Дора, все в порядке? – участливо спросил Генри.

— Пустяки. Воспоминание неприятное, — поежилась Дора. – Я оказалась рядом, когда с ним это случилось.

— Какие у тебя нервы! – уважительно произнесла Ариадна.

Рики продолжал вспоминать. Первый

случай мог иметь место в шесть лет – тогда он едва не пронаблюдал собственную смерть… Стал бы он привидением вроде Питера Пэна? А ведь сколько раз приезжали они в Италию на похороны, по такому же поводу приглашали в гости друзья и знакомые родителей. Но во всех случаях труп уже был готовый. На первом курсе смерть лже–профессора наступила от его руки; но он потерял сознание и, очевидно, момент, о котором говорила Дора, когда дух покидает тело, был им упущен. На третьем курсе в нескольких шагах от него и Лео кентавры перетоптали добрую дюжину Упивающихся смертью. Но тогда сэр Драко Малфой вместе с вездесущим и сверхзаботливым крестным отцом сделали так, чтобы мальчики ничего этого не увидели. На четвертом курсе Рики долгое время переживал, что видел, как отравили женщину, которая оказалась мамой Виктора Чайнсби; она жила и процветала по сей день. Его бабушка Арабелла умерла в прошлом году, и он общался с ней вечером накануне смерти. В общем, получалось, что никаких фестралов ему не полагается. И в самом деле, как бы повлияло на него это зрелище, если он не выдерживал, когда в его присутствии кто-нибудь пытался съесть шоколадную лягушку!

— Вначале я тоже думала, что кареты едут сами по себе, — рассказывала Дора. – Я бы, наверное, не знаю, что подумала, если бы неожиданно вдруг увидела этих страшилок. Но меня бабушка предупредила, и то потому, что случайно про них вспомнила.

— Странно, что ты нам не рассказывала, — заметил Боб.

— Та поездка была не их тех, о чем приятно рассказывать, — ответила Дора.

Постепенно ребята отходили. Рики начал подумывать о том, не пойти ли в библиотеку. И вдруг его настигла молниеносная мысль, от которой дрогнули колени. Рики быстро обернулся, но Хагрида в поле зрения не оказалось.

— Что, Ричард? Забыл что-нибудь? – спросил Боб.

— В Запретном лесу?! – ужаснулась Тиффани.

— Нет, — помотал головой Рики. – Просто хотелось бы знать: чью смерть видел наш добрейший Хагрид?

Но, на самом деле, ему этого не так уж и хотелось. Хагрид вообще относился к тем типам, без чьего присутствия в своей жизни Рики бы прекрасно обошелся.

Зато дядюшка Гарри относился к великану с истинно дружеской симпатией: когда вечером крестный отец внезапно появился возле Хагрида за учительским столом, Рики недовольно нахмурился. С тех пор, как начались занятия, у него вообще не оставалось свободного времени, потому что взыскания с профессором Стебль и домашние задания поглощали все. Если заботливый крестный захочет выдать очередное напутствие, придется, чего доброго, пожертвовать драгоценными минутами сна. Рики надеялся, что Поттера привели в школу дела, не имеющие к нему касательства.

Между тем дядя Гарри что-то тихо говорил Хагриду; очевидно, пытался его убедить, потому что лесничий резко мотал головой. Но уже через несколько минут он стал возражать менее яростно. Само присутствие рядом Гарри Поттера словно наполняло Хагрида особой гордостью.

— Чего это Поттер зачастил? –

недовольно проворчал Френк, когда слизеринцы возвращались в подземелья.

— Он – глава попечительского совета, — объяснил Лео, — а наша параллель ему исключительно дорога. Директор регулярно отчитывается перед ним по поводу готовности к СОВам и ЖАБА.

Френку это сообщение не понравилось, и даже взбивая подушку, он продолжал ворчать, что слишком много контроля – не есть хорошо. Его можно было понять – письма от Марка Эйвери приходили не реже, чем раз в две недели. Рики легко представлял себе их содержание: «Для того, чтобы достичь чего-то в жизни, нужно учиться как следует, а СОВы – это очень важно». Френк же никогда особо не старался, хотя в последнее время стал показывать приличные результаты.

«Неудивительно. Можно и зайца научить зажигать спички, если так натаскивать, как нас на эти дурацкие экзамены», — думал Рики, вытирая пол в теплице номер два. Как было замечательно приходить сюда, рисовать и не замечать никакой грязи вокруг! По счастью, большая половина наказаний осталась позади, и он уже видел свет в конце тоннеля.

У его друзей – старост были другие сложности. Директор и прочая гриффиндорская мафия не оставляли надежду вернуть карту. Судя по обрывкам нескольких случайно услышанных разговоров, только МакГонагол считала, что карта давно уничтожена из-за трагической случайности; ведь могли же ее бросить в огонь вместе с ненужными бумажками. Мелани Хатингтон очень надеялась, что она права, потому что ей уже надоело перебирать раз в неделю по–прежнему поступающие в учительскую чужие любовные записки и прочее.

Профессор Снейп опасался, что ценная вещь попала не в те руки, и большинство, включая Поттера и Уизли, разделяли его беспокойство. Надежда, что карта куда-то завалилась и найдется сама собой, с каждым днем становилась все слабее.

— Мерлин, если бы эта бумажка была моей, я бы ее вернул, — шипел Артур, если рядом не оказывалось Мелани и Марго.

Рики сомневался в этом, но Уизли, придавленный ответственностью за кузин, казалось, искренне сам себе верил.

— Как бы ты это сделал, подумай! – взывал к здравому смыслу Эдгар. – Нас всех лишили бы значков.

— Зачем? Подбросил бы в учительскую! – заявил Артур. – Ты не представляешь! Эти чудовища на днях просили мантию Ральфа, чтобы ночью побродить по замку. Они, видите ли, узнали пароль ванной для старост!

— А что там такое? – заинтересовался Рики. Он неоднократно убеждался, что у старост больше обязанностей, чем у других учеников, но они никогда не рассказывали ему о своих привилегиях.

— Ни разу не был. Некогда, — покачал головой Эдгар.

— Да ты что! Там классно, — восторженно выпалил Артур, а потом насупился и замолчал, сообразив, что после такого высказывания продолжать жалобы на близнецов как-то нелогично.

В жизни самого Рики не осталось привилегий. И дополнительная работа нашлась даже поле того, как он перестал посещать теплицы.

В один прекрасный вечер, когда Дик уверил всех, что Мелани празднует в общей гостиной «Равенкло» день рождения Дона Ричмена и в штабе не появится, Артур позаимствовал у сестер карту. Он тут же еще раз продемонстрировал механизм ее действия.

На этот раз Рики был еще более впечатлен. Зато Артур, увидев в кабинете директора точку, подписанную «Рональд Уизли», обиделся на дядю.