Рики Макарони и Старая Гвардия
Шрифт:
— Какое здесь, все-таки, красивое зеркало, – отметила, осматриваясь, Дора. – Раньше не замечала.
Она подошла к одной из раковин и принялась прихорашиваться. Рики просто следил за тем, что она делает, и до некоторого момента все, казалось, было нормально. А затем вдруг отражение Доры пропало, зато возникло стойкое ощущение, будто он собирается сделать нечто такое, за что его точно не похвалят, если узнают. Отчаянная решимость, любопытство и, да, ощущение тайной власти… странное ощущение.
— А она что здесь делает?!!
Такой вопль встряхнул бы кого угодно. Рики передернуло
— Привет, – коварно улыбнулась та.
— Миртл, я тебе потом объясню, почему мы пришли вместе с Дорой, – твердо произнес Рики, и тотчас сам стал объектом далеко не доброжелательного интереса.
— Все-таки, до невозможности ты мне напоминаешь одного типа, – заявила она.
— Миртл, имей почтение к главе нашего Клуба, – резко оборвал ее Артур.
— А то я расскажу Кровавому Барону, что ты не хочешь иметь с нами дела, – добавил Лео.
— Наоборот. Я хотела окончательно пригласить вас, – надулась Плакса Миртл.
«А до сих пор ты делала пробные приглашения? Похвально», – подумал Рики.
— Это так любезно с твоей стороны, – тактичная Селена произнесла это с подлинным благоговением.
— Тринадцатого июня, – отчеканила Миртл. Рики отвернулся; ему не хотелось с ней полемизировать, но, сдругой стороны, и забывать о собственном дне рождения он вовсе не хотел.
— Мы придем, – пообещал Дик.
— Тогда можете идти. Мне еще надо столько всего передумать, – Миртл театрально вздохнула и направилась к любимой кабинке, после чего резко затормозила и обернулась, через плечо наблюдая, как расходится народ.
Ребята немедленно воспользовались тем, что аудиенция окончена. Рики же задержался.
— Миртл, – сказал он, – боюсь, что тебе придется мириться с присутствием Доры. Она вписывается в концепцию нашего Клуба.
— Как это? – уточнила донельзя несчастная барышня.
— Ее пригласил Дик. А поскольку они из разных колледжей, то такие отношения как нельзя лучше способствует единству школы. Надеюсь, ты достаточно хорошо относишься к Дику?
— После того, как он испортил тут унитаз? – разрыдалась Миртл.
— Кстати, возможно, Эдгар на твой праздник тоже придет не один. Ну, всего доброго, – сказал Рики и поспешил ретироваться.
В коридоре его дожидался Лео.
— Ну, с Дорой она скоро не поладит, – уверенно заявил Рики, отвечая на вопрошающий взгляд друга. – Ума не приложу, как быть с моим днем рождения.
— Думаю, можно отметить его днем. Смертенины обычно назначают на вечер, – сказал Лео.
Рики нахмурился. Причина его дискомфорта была в том, что он не привык делить этот день с кем-либо еще. Вспомнились дни рождения близнецов Флинт, и он невольно усмехнулся; Ральфу еще только предстояло узнать ангельски кроткий нрав Тиффани. Что касается Миртл, Рики, конечно, не возражал бы против двух праздников в один день, если бы повод для одного из них был другой. Как истинный слизеринец, он очень трепетно относился ко всему, что связано с собой любимым. И, как бы эгоистично и по–детски это не выглядело, не хотел делиться своим личным днем.
— Собственно, сейчас это не так важно, – сказал Лео. – до тринадцатого
С этим Рики был согласен. Для него уже не имело значения, ходят они на уроки или нет. Временами, сидя в штабе в книжных завалах, он с тоской поглядывал на полку, где красовалось полное собрание Сверкароля Чаруальда, до которого он так и не добрался.
В один прекрасный день нормальные школьники, не сдающие СОВ, вернулись в общую гостиную. Многие пятикурсники их, пожалуй, и не заметили. Но к старостам после ужина подошла Мирра Жанн.
— Я хотела спросить, вы что-нибудь говорили профессору Снейпу? – спросила девочка.
— Про твой порох? Ничего, – уверенно ответил Лео.
— Он сейчас запретил мне перемещаться и сказал, что наш камин настроят так же, как все в школе, чтобы никто не мог по нему путешествовать, – объяснила расстроенная девочка.
— Пожалуй, это к лучшему, – сказал Лео после того, как она ушла.
Староста не скрывал, что одной проблемой у него стало меньше, и это кстати. Рики не мог не признать, что, после того, как он привез в школу своего нового питомца, и они с другом на всякий случай огородили его нескольким заклинаниями, волнений в «Слизерине» прибавилось. До сих пор обходилось без профессора Снейпа, но, несомненно, как бы хорошо не относился Лео к Рики, все же временами его терпение было на пределе. Питон вызывал повышенный интерес слизеринцев. Первую неделю или Лео, или Дора вынуждены были постоянно возвращаться в общежития, потому что находилось много желающих взять и погладить змею в отсутствие хозяина.
Террариум прилепили как раз на то место, где когда-то висел портрет сэра Финеана. Лео посчитал, что это очень символично.
Однако, не все так спокойно относились к появлению змеи в спальне.
— Нет, вы подумайте! От Морганы нет спасения, теперь еще и змея, – возмущался Билл.
— Ворчи поменьше, а то она тебя цапнет, – пригрозила ему Тиффани, не любящая Билла за то, что тот не любил ее кошку.
— Конечно, это нормально – жить в зверинце, – не унимался Билл.
Генри скоро понял, что бесполезно отвлекать кошку от нового объекта. Моргана частенько теперь вставала на кровати Рики, опираясь передними лапами о стекло, и принюхивалась. Ее хозяина это заставляло опасаться, как бы питон случайно не вырвался на свободу. Поддевки Билла насчет того, что в этом поединке он ставит на Моргану, его только раздражали. В первый же вечер Генри спросил владельца, не ядовита ли эта змея. Ответ Рики, что питоны не жалят, а только душат, его совершенно не успокоил.
Боб, чья кровать находился как раз в углу комнаты напротив Лео, поглядывал на змею с тревогой и каждый раз проверял, на месте ли она.
Что касается Френка, то впервые со дня их знакомства он никак не прокомментировал приобретение Рики. Очевидно, он не считал, что его чистая кровь должна произвести впечатление на змею, поэтому каждый раз перед тем, как гасили свет, он неизменно устанавливал отталкивающий барьер вокруг своей кровати. На других соседей по комнате это производило угнетающее впечатление.