Рики Макарони и Старая Гвардия

akchisko_san1

— Ричард Макарони, – заговорил эксперт черной магии, – я должен переговорить с тобой по одной простой причине. Твое сознание совсем недавно подверглось серьезному помутнению…

— Атака чужой памяти? – вздохнул Рики.

— Значит, чужие воспоминания, – чуть оживился Малфой. – В какой форме они тебя посещают? Это образы? Какие?

— Не слишком ли много вопросов сразу? – Рики напрягся, а потом заявил, неожиданно для себя самого: – Я не хочу это проговаривать, иначе они захватят меня.

После этого повисла тяжелая пауза. Малфой внимательно глядел на него через стол; юноше

вдруг вспомнилось, что он – один из немногих колдунов, которые могут рискнуть проделывать это. Мысли эксперта были надежно защищены – так же, как мысли самого Рики. Он не знал, хочет ли открыть их, и неважно, что Малфой не вызывает в нем симпатии. Они оба владели техникой сокрытия своих переживаний и воспоминаниях. Неизвестно, стоило ли начинать противостояние в таком случае. Кажется, Малфой это понял.

— Профессор Люпин, – обратился он к оборотню, – я думаю, лучше провести мою часть работы без свидетелей. Молодому человеку трудно будет, если даже я один его услышу.

Просьба сэра Драко ошеломила Рики так же, как и Люпина. Юноша готов был поклясться, что у оборотня хоть на долю секунды, но возникли те же подозрения, что и у него. Малфой когда-то здорово поддерживал идеи Темного лорда, как и его отец, можно сказать, роль Упивающегося смертью полагалась ему по наследству.

Но оборотень не посмел выказать подобных подозрений. Напротив, на его лице, впервые за все время, отразилось беспокойство за судьбу коллеги, который решается на столь рискованный шаг.

— Вы можете не сомневаться в моей квалификации, – нетерпеливо фыркнул Малфой, и тут уж Люпину ничего не оставалось, как вспомнить о том, что в Министерстве ждут сову с сообщением, как прошел экзамен.

Каждый шаг отдаляющегося Люпина, казалось, отсчитывал время в голове юноши, а затем позади хлопнула дверь, и он остался в Большом зале с сэром Драко. Когда профессоров было двое, они раздражали его тем, что наверняка страховали друг друга. А сейчас Рики боялся, что Малфой начнет склонять его к старому. Волдеморт, чему он был несказанно рад, снова растворился. Парень вскинул взволнованный взгляд на сэра Драко, и в тот момент казался сам себе затравленным и беспомощным существом.

— Ричард, ты, конечно, можешь отказаться разговаривать со мной, но тебе ведь известно, насколько это будет воспринято не в твою пользу, – заявил эксперт.

Такой прямоты от этого скользкого жулика Рики не ожидал.

— Кроме того, не очень разумно держать в себе столько всякой гадости, которая, осмелюсь предположить, поднялась на поверхность. Гораздо лучше освободиться от нее, как ты считаешь?

— А как считает Ваш отец?! – поинтересовался посторонний элемент его души.

— Он не знает, конечно, что я здесь, – сухо ответил Малфой. – Ну, так что?

Рики уныло кивнул. Он хотел, чтобы это поскорее закончилось, и Малфой, похоже, тоже. Он без промедления приступил к своим обязанностям.

— Мистер Гарри Поттер утверждает, что незадолго до случившегося ты поссорился с ним. Имел ли этот факт провокационное значение для извлечения из твоей памяти… воспоминаний?

— Чушь какая, – буркнул Рики.

Сообщение о том, что написанная основателями книга уцелела и находится в ненадежных

руках, эксперта порядком озаботило. Он постарался выудить всё до мельчайших подробностей. Впрочем, Рики не сказал ему и третьей части всего. Ему казалось, что даже для такого противного типа это будет слишком, но жуткие картины все равно проносились перед его внутренним взором. Он считал достаточным, что признался в возвращении всех воспоминаний, когда и как это было, и все такое прочее. Перо что-то помечало, эксперт редко позволял себе прерывать его, лишь при необходимости, когда парень замолкал, задавая наводящие вопросы. Рики не мог бы сказать, как долго это продолжалось.

… — Значит, ты снова почувствовал себя собой, когда увидел брата, – отметил себе Малфой. – Похвально.

— Мог бы что-нибудь поумнее сказать, – не сдержал досады Рики. Но эксперт не поддался на провокацию.

— Вряд ли тебе так уж надо, чтоб я говорил умные вещи. Но я хотел бы знать, – в голосе профессора послышалось тщательно сдерживаемое волнение, – считаешь ли ты свой выбор в пользу брата – иначе говоря, в пользу тебя настоящего – окончательным?

— Я – да, – не усомнился Рики. – Но я не знаю, какой силой обладает заключенный в моем теле лорд Волдеморт.

Выпалив это на едином дыхании, он на мгновение замер. Ему удалось озвучить свой главный страх. И, каким бы не было мнение эксперта на этот счет, он хотел его услышать.

— Только той, которую ты сам ему предоставишь, – жестко сказал Малфой. – Есть ли еще что-то такое, о чем мне следует знать?

— Или о чем следует знать Министерству, – добавил Рики; впрочем, ему было все равно.

Малфой саркастически усмехнулся.

— Ты можешь не сомневаться, что все, сказанное тобой, до поступления куда следует будет добросовестно отредактировано, – пообещал он. – Моя супруга и ее, гм, знаменитые друзья слишком близко к сердцу принимают, чтоб твой эксперимент удался.

— Вы не так заинтересованы? – вскинул брови Рики. Отношение сэра Драко к святой троице, как оказалось, все еще могло пусть немного, но вывести последнего из равновесия.

— Моя работа крайне редко требует чуткости, – маска непоколебимого спокойствия моментально вернулась на место, и Малфой заговорил по–деловому: – Так ты хочешь сообщить мне что-нибудь еще?

Рики почувствовал, что еще немного – и он распсихуется, а это не намного лучше, чем бешеный Волдеморт.

— Профессор, я устал от допроса. Можно мне уйти? – настойчиво попросил он.

— Ты свободен, – пожал плечами сэр Драко.

Оставить компанию этого самодовольного типа было истинным облегчением. Рики подумал, что теперь, должно быть, каждый раз при виде Малфоя будет вспоминать все то, о чем рассказал ему. Юноша вздрогнул, когда тяжелая дверь Большого зала, которую он, должно быть, слишком сильно дернул, захлопнулась за ним с гулким грохотом.

В холле ему не встретилось ни души. Ожидая, что его теперь постоянно держат под наблюдением, Рики был приятно удивлен; но, с другой стороны, неожиданно шевельнулось возмущение подобной небрежностью. Итак, он был свободен и мог, за неимением других инструкций, сам решать, куда податься. Юноша поднялся в штаб.