Рики Макарони и Старая Гвардия
Шрифт:
— Я обратился к тебе из-за квиддича, – сказал он.
— Разве вы не обсудили все с Артуром? – Рики поражался, как такое возможно.
— Я не хочу разговаривать с Уизли, – возмутился Виктор. – Капитаном вашей команды был ты!
«Вот именно. Будь ответственным, представляй свою команду!» – не преминул поиздеваться Темный лорд. У Рики же не было никаких сил заниматься этим, о чем он прямо заявил Виктору.
Выражению аристократического лица Чайнсби позавидовал бы сам Волдеморт. Такого презрительного осуждения Рики не наблюдал два с половиной года – с тех
— Если тебя не волнует честь, Ричард…
Рики спустился еще на пару ступенек, так чтобы встать с равенкловцем вровень.
— Послушай, Виктор, я бы посмотрел на тебя, если бы в твоей голове сидел и болтал устаревший маньяк, вообразивший себя властелином мира, ты бы тоже вряд ли вспомнил о квиддиче. Я бесконечно извиняюсь, но мне теперь не до того! – категорично произнес он, видя, что в Чайнчби весть о его раздвоении должного ужаса не вызвала, и он собирается возражать. – Ты вполне можешь обсудить интересующую тебя проблему с Артуром Уизли.
— Макарони, теперь ты, вдобавок, еще и спятил!
На сцене появился Филипс. Вероятно, последние слова Рики до него дошли, но он тоже был далек от того, чтобы немедленно пустить наутек, вопя во все горло: «Волдеморт! Сердитый Волдеморт! Спасайся, кто может!». Рики понимал его – ведь гриффиндорец видел перед собой того же, причем мало симпатичного ему, Ричарда Макарони, который к тому же вел себя как обычно.
— Филипс, я не спрашивал тебя, какой бы ты диагноз мне поставил, – сказал Рики холодно, что соответствовало их натянутым отношениям. – Могу только предположить, что ты в этом плохо разбираешься.
Филипс и Чайнсби обменялись раздраженными взглядами, из которых достоверно следовало, что их неодобрительное отношение его поведения совпадает.
— Виктор, пойдем, – настойчиво потребовал Тони.
Виктор позволил увести себя, периодически оглядываясь на Рики с недовольством.
«Надо же, это было совсем не больно», – объявил Рики.
«Что ты имеешь в виду? – не понял Лорд, но другое он уловил: – Отчего тебе стало лучше, я не могу понять?».
«Я ждал, что друзья примут меня обратно, но эти двое! Я, признаться, боялся встречи с ними. Но ничего не изменилось. Ничего!».
Лорд на это ответил, что раз так, то эти ребята тоже ему не нравятся, и нетрудно предугадать их судьбу, если он таки добьется своего. Подчеркнув для себя, что вместо «когда» вредоносная сущность употребила слово «если», Рики провел относительно спокойную ночь.
Больше его и Эйвери никуда не вызывали, но благодаря Доре, да и другим старостам стало известно, что преподаватели вместе с прочими, внешними членами гриффиндорской мафии несколько раз собирались в кабинете директора. Как-то ближе к вечеру в гостиную «Слизерина» заглянул завуч. Его посещение было продиктовано тем, что третьекурсники подрались. Но, разобравшись с ними, профессор не поленился уделить время и Рики, который находился в общей гостиной. А тот, в свою очередь, поинтересовался, как продвигается расследование и прочее.
— Ричард, мы проанализировали допущенные нами
К счастью, профессор прекратил сверлить его взглядом как раз, когда Рики осознал, о чем речь, так что его недоумение оказалось вполне искренним.
— Из кабинета директора, я думаю, умышленно была украдена карта, отображающая, кто именно находится в здании школы. Иначе бы мигом выяснили, что Поттер – не Поттер, а их еще и два было, возможно.
— То есть как это, сэр? – уточнил Рики.
— Очень просто. Один – настоящий Поттер – являлся в школу. Тот, кто становился его двойником, следовал за ним невидимый. А потом мог спокойно ходить по коридорам, поскольку все знали, что настоящий Гарри Поттер в это время действительно в «Хогвартсе». Был, конечно, риск попасться, но иногда хватает осторожности и везения. Но авроры это прозевали! Рональд Уизли вне себя, – Снейп отвернулся; кажется, его это забавляло, что было крайне неуместно в данных обстоятельствах. – Но, с другой стороны, нельзя пренебрегать гипотетическими версиями, которые в прошлом не подтвердились. Мания невидимок, например, в которую после прошлогоднего никто не верил, оказывается верной.
— Никогда не знаешь, как получится, сэр, – откликнулся Рики.
Последние дни он почти не высовывался из гостиной «Слизерина», сидя спиной к портрету сэра Салазара. Ему предстояло вернуться в обычный мир, который он когда-то не хотел покидать, и где все началось в незапамятные времена. Но здесь его значительно угнетало прежде всего то, что он почти перестал встречать Селену. Эдгара он тоже мало видел. Кроме того, Рики начал ловить себя на том, что избегает компании друзей. В те редкие моменты, когда он об этом задумывался, юноша мрачно соглашался сам с собой, что так для них лучше. Проблема Волдеморта оставалась нерешенной, вообще зависла на неопределенное время.
Незадолго до отправки домой школьников потрясло небезынтересное известие – профессор Лавгуд не останется в школе на следующий год.
— Ей вернули прежнюю должность в департаменте происшествий и катастроф, – объяснил Артур. – Дядя Рон считает, что так гораздо лучше, теперь она будет чаще бывать дома, ведь та работа посменная. Он говорит, их детки за этот год просто взбунтовались, и я вполне ему верю.
— Жаль, что она уходит. У профессора Лавгуд практически нет недостатков. За исключением того, что она – многодетная мать, – заявила Бетси.
В поезде Пит должен был ехать с Рики, а миссис Дуглас купили билет в вагон для старост. В день отправки все, как обычно, собрались в холле, ждали карет. Странно чувствовал себя Рики, находясь в толпе. Он ждал вместе с друзьями, и, казалось, никого не напрягало, что разговор не завязывается.
Подошла Дора, взяла Дика под руку.
— Я так понимаю, Лео, мы все-таки будем дежурить по очереди, – сказала она.
Фестралов Рики теперь видел, и даже слишком хорошо. Зато Пит был ошеломлен, как это кареты едут сами по себе.