Рики Макарони и Вестники Ниоткуда
Шрифт:
— Значит, так и не выяснили, кто написал пародию на Вашу речевку, — с сожалением вздохнул Рики.
— Понимаешь…
Карлотта умолкла и невидящим взором уставилась прямо перед собой. Несколько секунд она сидела так.
— Риккардо, поскольку ты больше не собираешься учиться в «МентеСана», я, наверное, могу тебе сказать, — объявила она.
— Вы знаете? – уточнил Рики.
— Конечно, знаю, — вздохнула Карлотта. – Это же я написала.
— Что? – изумленно воскликнули два голоса.
В дверях стоял Доматор. Рики не
— А что такого? – пожала плечами Карлотта. – Рано или поздно кто-нибудь бы придумал какое-нибудь убожество, хорошо, если без пошлости. Я лично сама писала себе пародию в воспитательных целях. Надо уметь посмеяться над собой, тетя говорит, это полезно. В чем дело, Марио?
— Представить себе такого не мог. Я тоже вместе с твоим классом искал того, кто разлагает дисциплину подобным образом, — признался раздосадованный Доматор.
— Ну, извини. Если бы ты спросил, я бы тебе сказала. Вот видишь, Риккардо, к чему приводит скрытность, — назидательно произнесла Карлотта. – Я знаю, ты только что от директора. Уверен, что тебе больше нечего сообщить?
— Нет, — признался Рики, вспомнив про палочку. Которую давно собирался отдать. – Есть еще кое-что.
— Отлично, — сказала Карлотта, избегая прямо смотреть на Доматора. — Тогда я сейчас поднимусь и приведу сюда твоего завуча, хорошо?
Она вышла, не дожидаясь ответа.
Глава 28. Последняя загадка.
Профессор Снейп держался невозмутимо, пока Рики излагал очередную тайну этого года, но при виде самой палочки схватился за голову, пусть даже только одной рукой.
— Я бы не знаю, что с тобой сделала, — фыркнула Карлотта, сдержанная необходимостью переводить для Доматора.
Тот оказался хладнокровнее.
— Ты пользовался на маяке этой палочкой? – спросил он.
Рики перевел вопрос для Снейпа и ответил утвердительно. Наставники отчего-то были в шоке
— Все понятно, — проворчал Снейп. – Если она весь год была у тебя, то какая же еще? И каждый раз, где ты был… Вот теперь дело точно можно закрывать. Может, Уизли порадуется.
— Вон с глаз! – приказала Карлотта.
Рики предпочел подчиниться, но обиделся на такую неблагодарность.
— Ты превзошел сам себя, — покачал головой Лео, когда Рики закончил рассказ о несправедливом обращении. – Если бы ты только сказал мне об этой палочке, я бы сразу объяснил тебе некоторые вещи. Понимаешь ли, это касается значительного достижения магической науки, относительно недавнего – ему лет десять.
Рики подпер голову руками, внимательно слушая.
— В то время, когда учился Гарри Поттер, у Министерства магии не было достоверного способа определить, кто именно произвел колдовство в том или ином месте. Из-за этого возникали проблемы. В семьях Упивающихся смертью, к примеру, детям разрешалось колдовать на каникулах. Возникла задача: как этому воспрепятствовать?
— Только не говори, что
— Нет, но близко к нему. Среди ответственных личностей, поставивших вопрос жестко, была леди Гермиона. Я теперь знаю, что у магглов есть банк, содержащий отпечатки пальцев всех, кто имел разногласия с правосудием. Подобный же банк был создан для волшебных палочек, правда, только двух категорий: учеников «Хогвартса» и нарушителей закона.
— Совсем одно и то же, — хмыкнул Рики.
— Это имеет смысл, — не пожелал сбиться с серьезного тона Лео. – Существует пять или шесть способов фиксировать магию, выпущенную определенной палочкой. Из них применяется три надежных. Один разработан Драко Малфоем, он довольно дорогой, но самый точный.
«Вот что значит настойчивая жена», — уважительно подумал Рики.
— Так что вполне естественно, что в том месте, где ты применял подобранную тобой палочку, через короткое время всякий раз появлялись мракоборцы. Как тебя вообще угораздило держать ее при себе так долго?!
— Только ты меня не пили, пожалуйста, — попросил Рики.
— Я надеюсь, ГАВ не захочет расквитаться с тобой за все напрасные хлопоты, — выразил опасение Лео. – Запросто могут вызвать в Уизенгамот.
— Не думаю, что там очень захотят меня видеть, — сказал Рики.
Но все же, действительно, стоило поговорить об этом с завучем. Рики выждал день, надеясь, что Снейп за это время остынет. Из Большого зала профессор направился в подземелье, так что были все шансы застать его в кабинете. Рики не прогадал: сквозь тщательно закрытую дверь доносились голоса. Он рискнул постучать и получил разрешение войти.
Напротив профессора зелий сидела мать Виктора. Она опасливо покосилась на него, и завуч тоже это заметил.
— Достаточно, Гвенда, — поморщился он. – Мы, кажется, все с Вами обсудили. Еще раз повторяю, я совершенно не вижу необходимости в том, чтобы переводить Вашего сына учиться во Францию, но Вам виднее.
— Из-за меня? – спросил Рики, потому что миссис Чайнсби не прекращала таращиться на него.
— А из-за кого же?! – буркнула миссис Чайнсби.
Рики почувствовал, что начинает закипать, и все же что-то, помимо воспитанности, мешало нагрубить ей или просто проигнорировать.
— А, по–моему, если я правильно помню все, что случилось у Робертсона, Вашего Виктора тоже не помешает изолировать от общества, — напомнил он.
Женщина закусила губу и отвела взгляд.
— Чего Вы хотели, Ричард? – спросил завуч.
— Сэр, насчет палочки, — заговорил Рики уже менее уверенно. – Я не думал, что так получится.
— Отличное оправдание, — заметил Снейп. – Удивляюсь, как я до сих пор не поседел с такими учениками.
Миссис Чайнсби опустила голову, словно школьница. Рики опешил: если кто и мог произнести такую фразу, так только Карлотта! «Да здравствует обмен опытом!» — подумал он.