Рики Макарони и Вестники Ниоткуда

akchisko_san1

Свое первое письмо в «Хогвартс» он сократил, как мог и убрал оттуда все, что могло бы заинтересовать гриффиндорскую мафию, и все равно получилось целых три свитка.

— Ты что, мемуары пишешь? – ужаснулась Карлотта, обозревая увесистый пухлый конверт. – Посмотрим, какие ты будешь выполнять письменные работы.

Тон последнего заявления, впрочем, был не слишком угрожающим – отчасти потому, что профессор Убриокарра относилась к своему классу мягче, но скорее всего из-за прорицаний.

Этот экзамен послужил своего рода переломным

моментом в отношении Рики к новой школе. Первые дни он постоянно находился в эйфории просто оттого, что находился рядом с Ческой, каждый день видел ее, говорил с ней и сидел за одной партой. Она, казалось, тоже была довольна. Но постепенно ощущение чуда проходило, а школьные будни наступали. И, главное, он больше не мог отмахиваться от своих снов.

В основном из-за них Рики часто сожалел, что отправил первое письмо в «Хогвартс» так скоро. Он прекрасно понимал, что возможна цензура, но временами становилось так жутко, что он готов был наплевать не нее. Звездное небо с зовущими голосами все чаще приходило к нему по ночам. Иной раз, выйдя из здания школы и подняв глаза к синему безоблачному небу, он вдруг начинал как бы слышать то же самое. В остальном, Рики чувствовал себя прекрасно, но беззаботность его улетучилась. Наверное, он часто казался обеспокоенным, потому что, в конце концов, Пит спросил его, что происходит.

— У тебя точно проблема, — сказал он.

Внимательно выслушав всю историю, начиная с лета в доме Уизли и предсказания на дне рождения Эдгара, он попросил Рики не беспокоиться, прежде всего, о психике.

— Я не нахожу в тебе никаких отклонений, — заявил Пит. – Если что, настоящие психи не могут справляться с текущими обязанностями вроде учебы. Я так понял, что ты не слышишь так называемые голоса, а получаешь готовый смысл слов. У тебя вряд ли просто воображение разыгралось. И потом, ты зацикливаешься на этом. И основания, возможно, есть.

— А как ты определил? – спросил Рики.

— Ну, с точки зрения здравого смысла, — начал рассуждать Пит, — ты слышал и читал о таком. Значит, знаешь, каким может быть инопланетное вмешательство. Главный вопрос: есть ли в этих сигналах что-то такое, с чем ты раньше никогда не сталкивался.

— Да, — ответил, подумав, Рики. – То, что они пересылают мне. Мы так не говорим, слова и фразы такие… рубленые. «Мы долгий поиск. Ты здесь».

— То есть, примерно так говорят начинающие на иностранном языке, — подсказал Пит. – Как будто словарный запас ограничен, минимум падежей, спряжений и прочих словесных конструкций.

— О… пожалуй, да, — согласился Рики.

— Я тут читал прошлонедельную газету; тетя ее случайно забросила в холодильник, хорошо, я нашел, пока миссис Дуглас ее не убила. Хочешь?

— Нет. А что там? – как можно небрежнее поинтересовался Рики. У него засосало под ложечкой – он уже знал ответ.

— Непонятные оптические явления. Сначала – возле Неаполя, где мы гостили, теперь недалеко отсюда, — брат кивнул на газету. – Помнишь

тот шар, который мы видели в окна из дома бабушки? Ты тоже подумал, что нам с хмелю показалось? Или бабочки?

— В бабочек я не поверил, хотя твоя версия была вполне наукоподобна, — честно признался Рики. – А вот насчет вина…

— Объясняю, ребенок, — брат подался вперед, пристально глядя ему в глаза. – Галлюцинации одинаковыми не бывают. Если два человека в одном месте в одно время видят одно и то же, значит, так и было. Это первое. Во–вторых, галлюцинации от выпитого бывают только у настоящих алкоголиков с хорошим стажем; ни один из нас не принял бы столько, раньше отрубился бы.

— Значит, эти, кто они там, действительно существуют и ищут меня, — резюмировал Рики.

— Кто только тебя не ищет, так что это неудивительно. Рики, — Пит потрепал его по плечу, — ты думаешь, мне это нравится больше, чем тебе? Я не меньше твоего хотел бы обойтись без непонятного риска. Что я несу? Это ты-то? Но ты, конечно, не искал таких приключений.

Рики криво улыбнулся.

— Фактам надо смотреть в лицо. И я не сомневаюсь, те, кто пытается связаться с тобой, давно могли бы причинить тебе вред, но они, вероятнее всего, не собираются делать этого. Что ты им обычно отвечаешь?

Вскинувшись, Рики уставился на брата так, словно только что сделал открытие.

— Я никогда с ними не заговаривал. Только, даже не слушал, а, как ты сказал, воспринимал. Я чувствую, такое уже было, когда-то давно.

— Дежа вю, — кивнул Пит. – Практически не подлежит осознанию.

— Ты считаешь, я должен начать сам разговаривать с ними?

— Да. Я не вижу иного выхода, как узнать, чего они к тебе привязались. Хочешь, я останусь тут, с тобой, чтобы ты не был один? – предложил Пит.

— Совсем обалдел? В квартире полно места, а ты вдруг переедешь сюда. Как ты это объяснишь родителям? Я не хочу их волновать всякими пришельцами, — удрученно молвил Рики.

— Я тоже не думаю, что мама воспылает энтузиазмом в деле налаживания межгалактических контактов, — согласился Пит. – Но в любом случае, я не намерен тебя бросать с такой проблемой. Можешь звать меня в любое время. Буди, я не рассержусь.

— Спасибо. Я ничего другого и не ждал от тебя, — вздохнул Рики.

Стоило принять такое решение, как, в полном соответствии с законом подлости, Рики всю ночь снилась разная чепуха, но никак не то, на что он настроился.

Зато с утра у ворот ожидала Карлотта.

— Доброе утро, синьорина, — поздоровался Рики, гадая, чем обязан такому счастью.

— Здравствуй, Макарони. Твои б слова да Богу в уши, — поприветствовала профессор. – Вот, привет тебе от твоего Министерства. Развели бюрократию!

— Вы правы, — вздохнул Рики, принимая конверт, на котором, действительно, красовалась печать Министерства Магии с подписью на английском языке.

Лицо Карлотты на мгновение приняло сочувствующее выражение.