Рикошетом
Шрифт:
– Это... отлично, – Джози заставила себя улыбнуться. Я могла сказать это, потому что ее глаза сощурились.
– И кто твоя новая подружка? – Виктория взглянула на меня.
– Привет, я Калли.
– Калли, говоришь? – ее глаза сузились. – Ты кажешься такой знакомой. Мы встречались раньше? – она откинула свои волнистые рыжие волосы с плеча, как будто была в одной из тех сексуальных реклам шампуня.
Мои руки сжались на коленях.
– Я так не думаю, – пот выступил у меня между грудей, когда я молилась
Умолчать о правде – это одно, но солгать... это совсем другое.
– Твои друзья ждут, – Джози разорвала навалившееся на нас тяжелое напряжение.
– Что ж, увидимся, девочки, – слово «девочки» слетело с ее языка, наполовину приятно, наполовину оскорбительно, как будто мы были ниже ее достоинства.
Хотя, глядя на ее дизайнерскую сумочку и туфли, я поняла, что мы, вероятно, таковыми и были.
В ту секунду, когда она ушла, воздухом снова можно было дышать.
– Она действительно... нечто.
– Ты же не думаешь, что Зак рассказал ей о тебе?
– Нет, – выдохнула я. – Какого черта ему это делать?
– Я не знаю. Было что-то странное в том, как она смотрела на тебя. Она точно не может знать, кто ты такая?
– Я не понимаю, откуда она могла бы это узнать, – я пожала плечами, странное покалывание пробежало по моему позвоночнику. – Зачем?
– Просто будь с ней осторожна.
– Да ладно, – я засмеялась, но получилось сдавленно. – Она всего лишь девочка, – девочка, которая казалась слишком собранной для той, кому следовало горевать о пострадавшем парне, но кто я такая, чтобы судить? Я не понаслышке знала, что все по-разному справляются с горем.
Некоторые люди прибегали к наркотикам, алкоголю или случайным связям, чтобы заглушить боль. В то время как другие люди бросались с головой в работу. Еще были такие люди, как я, которым разонравилось то, что они когда-то любили, и нашли утешение в новых вещах. Или были такие люди, как Виктория. Люди, которые накладывали свой безупречный макияж и натягивали идеальную улыбку, как броню, справляясь с этим.
Ни один подход не был правильным или неправильным. Не там, где дело касалось сердца. Ты мог только сделать все, что в твоих силах.
– Все, что я говорю, так это просто будь осторожна. Виктория Пендертон – гадюка.
– Я уверена, что все будет хорошо, я никто, – но как только я произнесла эти слова, меня охватило чувство страха.
Потому что правда заключалась в том, что я не была никем. Я была бывшей сестрой Каллума Джеймса. И я была маленьким грязным секретом Закари Мессия. Я имела отношение к двум звездными игроками СУ.
И Джози была права…
Это было проблемой.
Глава восьмая
Зак
– Зак,
– Спасибо, тренер, – я провел рукой по своим влажным волосам.
– Каково это, вернуться?
– Хорошо, полагаю.
– Ты можешь быть честным со мной. Это чертовски странно, я прав?
Он не ошибся. Но я не хотел этого признавать. Признание этого сделало бы все реальным, а с реальностью приходилось иметь дело.
Я предпочитал прятать голову в песок.
– Я готов к сезону, сэр, – сказал я.
– Я не сомневаюсь в этом, Зак. Ты в отличной форме. Слышал, ты рьяно взялся за тренировки. Не напрягайся слишком сильно, мы не хотим никаких травм до того, как увидим тебя в действии на площадке.
– Будет сделано, тренер.
– Как дела дома? У твоих родителей, у Деклана? – он с трудом сглотнул.
– Они не могут смириться, – сказал я, чувствуя, как напряглись мои мышцы.
– Он боец. Если кто и может выкарабкаться, так это Деклан.
Что, черт возьми, я должен был на это сказать?
Он не собирался выкарабкиваться, а даже если бы и выкарабкался, то у него было бы парализовано все, что ниже головы. Его жизнь, какой он ее знал, закончилась.
– Знаешь, сынок, этой команде действительно не везло в течение восемнадцати месяцев. Сначала с Мэвериком произошел несчастный случай, а потом с Декланом. Самое время разорвать этот порочный круг.
– Да, сэр, – я стал роботом, неспособным ни на что, кроме коротких ответов.
– Мы рассчитываем на то, что ты поможешь нам добиться результата, Зак.
Я напряженно выдохнул. Для этих людей действительно не имело значения, что Деклан, мой брат, лежал в частном учреждении, и остаться в живых ему помогали врачи и куча аппаратов. Я был здесь только для того, чтобы почтить его наследие, закончить начатую им работу.
Это было дерьмом собачьим.
Мои пальцы обхватили подлокотник кресла достаточно крепко, побелев.
– Я буду стараться изо всех сил, сэр, – процедил я сквозь зубы, потому что это была моя жизнь.
Хотел я этого или нет.
– На днях звонил твой отец. Они хотят, чтобы мы рассмотрели возможность показательной игры.
– Он не умер, – огрызнулся я.
– Нет, не умер. Но они хотят привлечь больше внимания и пожертвовать средства больнице. Я начал общаться с некоторыми игроками-выпускниками. Просто хотел предупредить тебя.
– Когда?
– В выходные перед началом официального тренировочного сезона.
Было чуть меньше месяца.
Блядь.
– Я знаю, что тяжело. Но ты справишься, сынок. Ты заставишь каждого гордиться этим сезоном, – он постучал по столу, как будто уже все решили, и я знал, что так оно и было.