Рим или смерть
Шрифт:
В последнем рукопашном бою за виллу Четырех Ветров был смертельно ранен семнадцатилетний гарибальдиец Энцо Феррети. Вечером того же дня отец Энцо, - грузчик, привел к Гарибальди в штаб младшего сына, тринадцатилетнего Марио.
– Научи его, Джузеппе, отомстить за брата, - только и сказал он.
Повернулся и пошел назад в свой римский квартал Трастевере.
Мальчишка смотрел на Гарибальди с обожанием и тревогой.
– Иди, Марио, к фуражиру, пусть выдаст тебе форму. Скажи, я велел, и Гарибальди ласково потрепал его по плечу.
Марио радостно помчался
В штабе на виллу Саворелли вернулись с позиций Медичи и Манара.
– Генерал, французы возводят земляные валы прямо за захваченными виллами, - доложил Манара.
– Каков будет приказ?
Всю ночь с 3-го на 4-е июня защитники холмов Джаниколо по приказу Гарибальди рыли траншеи и минировали подходы к крепостным стенам и бастионам. В Риме горожане снова воздвигали баррикады: не жалели ничего, выносили из домов комоды, столы, стулья, кровати. Мужчины катили бочки, несли корзины и мешки с песком и землей, бревна, булыжники с развороченной мостовой. Пока оставалась хоть искорка надежды, Рим собирался сражаться до последнего. А искорка эта была - Джузеппе Гарибальди. Он знал, как верят в него римляне. Их преданность была для него дороже почестей, званий и славы.
Сейчас Гарибальди было не до славы - предстояло подготовить за ночь новую линию обороны и назначить начальника штаба вместо погибшего Даверио. Он без колебаний предложил этот пост Манаре.
– Знаю, вы предпочли бы остаться командиром ваших берсальеров, сказал ему Гарибальди.
– Но Даверио убит, а мне нужен начальник штаба. Вот я и подумал, Манара, что вы, с вашей ломбардской основательностью, подходите больше других.
Манара сразу согласился, Гарибальди облегченно вздохнул - боялся, что тот откажется.
– Теперь можно и обсудить план обороны, - продолжал он.
– Если я хоть что-то понимаю в военном деле и в людях, Удино атаки не начнет, а перейдет к планомерной осаде.
– Скорее всего так, - подтвердил Лавирон, принявший командование артиллерией.
– Для этого он и возводит земляные насыпи. Под их прикрытием установит осадные гаубицы и потом будет расстреливать крепостные стены.
– Не дадим, - сказал Гарибальди.
– Но для этого важно удержать Вашелло.
– Он посмотрел на Джакомо Медичи.
– Там тоже нужны люди с крепкими нервами. Джакомо, защищать Вашелло будут твои берсальеры. Медичи вытянулся, взял под козырек.
– Держись, старина, завтра пришлю тебе подмогу.
Час спустя берсальеры Медичи заняли позиции на вилле Вашелло.
Французские батареи принялись крушить Вашелло из орудий и очень скоро превратили виллу в груду руин. Но ее защитники стояли насмерть. Редкую ночь французы не пытались взять Вашелло штурмом, и всякий раз берсальеры Медичи в штыковой схватке отбрасывали их назад.
От крепостных
На третий день осады в штаб прибыл военный министр, генерал Авеццана. Он задумал нанести ночью внезапный удар по французам и хотел провести рекогносцировку местности. Крепко пожав Гарибальди руку, спросил:
– Джузеппе, откуда всего лучше видна эта чертова вилла Четырех Ветров?
Гарибальди повел его на балкон.
– Мой наблюдательный пункт, - объяснил он Авеццане.
Едва они подошли к перилам, как снайперы-зуавы открыли по ним прицельный огонь. Одна пуля пробила фуражку Авеццаны, вторая просвистела совсем рядом и вонзилась в стену.
Авеццана невозмутимо продолжал разглядывать в бинокль позиции французов, сделал нужные пометки и только потом спустился вниз.
Утром Гарибальди, как всегда, поднялся на балкон - он был заложен с трех сторон мешками с землей.
– Кто придумал?
– удивился Гарибальди.
– Приказ военного министра Авеццаны, - ответил Манара.
С каждым днем французские артиллеристы все точнее пристреливались к вилле. Манара предложил Гарибальди перенести штаб чуть дальше от крепостной стены, на виллу Спада.
– Отсюда лучше обзор, - ответил Гарибальди.
– Ну а если убьют, значит, такая судьба.
И суеверно потрогал обломок кораллового рога.
– Да, - согласился Манара.
– С судьбой не поспоришь.
Нет, ни Гарибальди, ни его офицеры не были храбрецами напоказ. Просто они знали: сейчас, в эти страшные дни, все ждут от них небывалой отваги, чтобы и самим укрепиться духом. Вот почему они даже слегка бравировали своим презрением к смерти и под градом пуль шутили особенно охотно; пусть солдаты видят - они не дрогнули.
А положение с каждым днем становилось все тяжелее. Розелли присылал подкрепления скупо и неохотно. Между тем силы защитников виллы Вашелло таяли.
Наконец Гарибальди не выдержал - самовольно перебросил на передовую полк берсальеров под началом Векки.
Темной ночью они незаметно заняли позиции в виноградниках и в крестьянском домике у самой виллы Вашелло.
Как только французы узнали об этом от своих лазутчиков, они открыли по дому ураганный огонь из осадных гаубиц и орудий. Прорыть к нему траншеи саперы не успели, и берсальеры Векки оказались отрезанными от своих. Лишь на третий день в сумерках Векки удалось ползком добраться до крепостной стены. Он решил сам доложить Гарибальди обстановку и попросить у него несколько саперов - иначе им долго не продержаться.