«Рим, или Второе сотворение мира» и другие пьесы
Шрифт:
Входит К а р о л а с бокалами.
Дальше сами справитесь? Я бы тоже хотел переодеться.
К а р о л а. Только побыстрее.
Л о й к с е н р и н г. Слушаюсь. (Уходит.)
Карола расставляет бокалы.
А н д е р с о н. Что они за люди, Карола?
К а р о л а. Они наши гости. И я им рада.
А н д е р с о н. Даже вся светишься.
К а р о л а.
А н д е р с о н. Чем собираешься угощать?
К а р о л а. Чем богаты.
А н д е р с о н. Она — графиня из Восточной Пруссии.
К а р о л а. Мне-то что.
А н д е р с о н. К рыбе полагается «Шато нёф дю пап».
К а р о л а. К какой такой рыбе?
А н д е р с о н. Ну, тогда к грибам.
К а р о л а. Я приготовила твой парадный мундир.
А н д е р с о н. Этого Рауля я наверняка где-то видел.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ. УЖИН
Роскошно накрытый стол. Горят свечи. Сверкает хрусталь. Во главе стола сидит А н д е р с о н в парадной форме капитана торгового флота ГДР. Справа от него — г о с п о ж а ф о н Б р а а к в вечернем туалете. Слева — Р а у л ь в шикарном блейзере и рубашке с кружевным жабо. Рядом с Раулем — К а р о л а, вырядившаяся не по возрасту; рядом о госпожой фон Браак — Л о й к с е н р и н г, одетый строже, но не менее празднично. Ужин в самом разгаре. Снаружи доносится шум шторма.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Мой последний ужин в родном доме проходил под аккомпанемент русской артиллерии. Фарфор звенел в ритме разрывов. Двор замка был забит повозками. Когда мы покончили с едой, мама прочла благодарственную молитву и все встали из-за стола. Старый слуга принес шубы, мы закутались и покинули замок. Входные двери так и остались открытыми. Когда наша колонна тронулась, ветром уже надуло снег в прихожую. Отпечатки наших ног на ступеньках крыльца исчезли на глазах. Ни следа не осталось. За Штумом мы попали в жуткую пробку. Пополз слух, что у Мариенвердера шоссе перерезано. Нас с мамой разлучили, меня забрали чужие люди. Я была без сознания — очевидно, в жару. Когда я пришла в себя, надо мной стелился дым, сквозь него мерцали звезды. Оказалось, что мы плывем на пароходе. Кто-то указал мне на светящуюся во мраке точку. Маяк Штольпмюнде. Позже выяснилось, что этот пароход был последним судном, успевшим выскочить из Пиллау.
Андерсон и Карола напряженно слушают, забыв об ужине, в то время как Лойксенринг и Рауль, внешне совершенно спокойные, всецело поглощены едой.
А н д е р с о н. Не помните названия парохода?
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Несколько букв и цифра. Название было закрашено. На уровне Штольпмюнде мы повернули в открытое море. Из-за мин.
А н д е р с о н. Когда это было?
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. В конце января.
Р а у л ь. Очень вкусно, capit'an. Caramba! [8]
Л о й к с е н р и н г (отхлебнув
А н д е р с о н (отрезает кусочек гриба). А что было потом?
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Пароход шел в Любек. На борту три сотни беженцев. А судно небольшое, не какой-нибудь океанский лайнер. Настал день, когда уголь кончился, и пароход уже не мог следовать своим курсом.
А н д е р с о н. Почему ты ничего не ешь, Карола?
8
Черт побери! (исп.)
Карола послушно ест.
Продолжайте.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Я слышала, что между капитаном и штурманом возник спор: бросить якорь или дрейфовать на северо-запад к Борнхольму. Штурман был якобы за якорь, капитан — за дрейф. Он будто бы рассчитал, что до Борнхольма осталось совсем немного. Радио на пароходе не было. В каютах стало холодно, питание урезали. Люди начали умирать.
Л о й к с е н р и н г (Кароле). Почему вы не кушаете?
Р а у л ь. Оставим в покое прошлое, condesa [9] . Вы слишком увлеклись этой темой.
А н д е р с о н. Продолжайте.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. По пароходу пошел слух, что на борту находится какой-то груз, который не должен попасть в руки русских. Потому, мол, капитан и настаивал на дрейфе — надеялся, что на Борнхольме еще застанет какие-то воинские части.
А н д е р с о н. Сколько лет вам тогда было?
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Десять.
9
Графиня (исп.).
А н д е р с о н. Вы рассказываете обо всем этом, словно находились не в каюте, а на капитанском мостике.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Такова уж особенность детского восприятия, капитан. События, пережитые в этом возрасте, забыть труднее, чем любые другие потом.
А н д е р с о н. Раз уж заговорили об этом: вы считаете, что следовало все же стать на якорь? Без отопления, без питьевой воды, без продовольствия? Вместо того, чтобы воспользоваться благоприятным течением, вселявшим надежду на спасение? Ведь вас все-таки спасли, иначе мы сейчас не имели бы возможности беседовать.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Меня подобрали в море. Рыбаки с Борнхольма. Значит, до него и в самом деле было рукой подать.
А н д е р с о н. Вас подобрали?
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Да, судно наскочило на мину. И сразу пошло ко дну.
Шторм усиливается. Клочья пены долетают до окна и шлепаются о стекло. Едят только госпожа фон Браак и — с особым удовольствием — Лойксенринг.
А н д е р с о н. А кроме вас еще кого-нибудь подобрали?