Риск, борьба, любовь
Шрифт:
— На место! — как ни в чем не бывало скомандовал я.
И тигрица, повинуясь приказу, затрусила к своей тумбе. Я тут же снова подозвал ее и заставил прыгнуть через палку.
Афанасьев восторженно произнес:
— Молодец! — И стал объяснять блондину, как важно уметь настоять на своем и не дать тигру почувствовать собственную силу. — Он делает это профессионально. Откуда это у пацана? У них же в роду не было дрессировщиков!
Тем временем я сделал шаг назад и, подняв палку над головой, громко и четко произнес:
— Багира, ко
От неожиданности Ионис даже крякнул.
— Что ты делаешь?! — отчаянно зашептал он. — Безумец! Это же трюк Ампира!
Но было уже поздно. Тигрица на мгновение подалась назад и замерла. Этот прыжок ей предстояло сделать впервые. Я подбодрил ее:
— Ай браво, Багира! Ап!..
Тигрица сошла с тумбы и, нервно перебирая лапами, прижалась к опилкам. Ионис судорожно вцепился в брандспойт, а я повторил:
— Багира, ап! Ну, смелее!!
Трудно сказать, кому я адресовал это «смелее» — себе или тигру-людоеду. Краем глаза я увидел перепуганного, но предельно собранного Иониса. В голове мелькнуло: «Этот не подведет! Не успеет Багира броситься, как он собьет ее — струя крепкая, через весь манеж бьет». Я невольно усмехнулся: сколько раз придется зрителю из первых рядов купаться вместе со мной!
Тем временем тигрица прыгнула. Она, словно вихрь, пронеслась так высоко, что мне даже не пришлось приседать. Но Багира оставалась Багирой. В прыжке она попыталась схватить меня лапами, отчего ее тело закрутилось, повернувшись на 180 градусов.
— Полпируэта!!! — раздался из темноты зала восторженный выкрик Афанасьева. — Этого не может быть!
Но мне сейчас было не до похвал: я еще находился в опасной близости от Багиры. Упав на землю, она подскочила ко мне почти вплотную. Но я воспользовался недавней находкой не шевельнулся, лишь опустил палку. И, не давая тигрице опомниться, повернулся к ней спиной. Висевшее передо мной зеркало обеспечивало полный обзор, к тому же, нарвавшись однажды, Багира предпочитала сзади не нападать.
Ошеломленная моей дерзостью, тигрица не сводила с меня глаз. Я понял, что она боится чего-то неизвестного, какого-то нового подвоха. Повернувшись к Багире лицом, я спокойным голосом похвалил ее и отправил на место и только после этого перевел дух.
Афанасьев стоял, опираясь на палку. Челюсть его отвисла. Какое-то время он не мог произнести ни слова. И, вдруг старика словно прорвало: выражения восторга посыпались из него, как из рога изобилия. Он горячо объяснял блондину, что такое полпируэта. Говорил, что такой прыжок никогда не делали хищники — да еще с пола, да еще через стоящего дрессировщика.
— Нет, правда, — не мог успокоиться старик, — я просто не поверил своим глазам! Ай да Вальтер! Вот это молодчина, из молодчин — молодчина!
— Комплименты всегда приятны, — улыбнувшись, сказал я и, водрузив в центре манежа тумбочку, подозвал к себе Ампира.
Ленивой походкой Ампир подошел ко мне и поставил на тумбочку передние лапы. Я поднял палку. Тигр присел и, как только я произнес «прыжок»,
— Пируэт! Пируэт во время прыжка! — закричал Афанасьев. — Это безумие! Я не верю своим глазам! Как ты этого добился?!
— Говорят же «хочешь жить — умей вертеться», — отшутился я. — Вот мы и вертимся… вокруг собственной оси!
Все засмеялись.
— А теперь покажу еще один игровой трюк, смотрите!
Между двумя высокими тумбами я поставил две маленькие, на которые передними и задними лапами встал Цезарь. Повернувшись к нему спиной, я сделал вид, что двигаю большую тумбу, а сам отставил ногу назад, провоцируя льва коснуться меня. Не выпуская когтей, Цезарь стал подбивать лапой мою ягодицу. Я развернулся, изображая, что собираюсь дать ему щелбан, и лев немедленно ударил меня в плечо. Я притворно отлетел в сторону и упал. Лев затоптался на тумбочке, собираясь спрыгнуть и принять участие в игре. Но я сквозь смех сказал:
— Стоять, Цезарь, стоять, — и в знак примирения протянул ему руку.
В ответ Цезарь дал мне свою громадную лапу, и мы обменялись рукопожатием. Потом я обнял шею льва, а Цезарь лизнул меня в щеку. И хотя, как уже упоминалось, язык хищника больше всего напоминает терку, я сделал вид, что мне очень щекотно и расхохотался. Затем, словно шепча что-то тайное, я тихонько подул Цезарю в ухо. Лев замотал головой, а я тем временем незаметно сунул ему под нос пропитанную духами ватку. Цезарь сморщился, задрал голову, высунул язык и, оскалившись, чихнул. Афанасьев с блондином пришли в полный восторг: ведь со стороны казалось, что мы с Цезарем тихонько обсуждаем что-то чрезвычайно пикантное и по очереди смеемся.
Показав гостям эту забавную миниатюру, я подозвал леопардов. Оба красавца — черный и пятнистый — легко вспрыгнули на большие тумбы. Подвинув еще две тумбы, я пригласил на них тигров. Таким образом, Цезарь оказался как бы внутри живого креста. Ап! — и все хищники через льва прыгнули навстречу друг другу. Тигры пролетели над самой головой Цезаря, леопарды — «этажом выше».
— Одновременный перекрестный прыжок, — прокомментировал Афанасьев.
— Обалдеть можно! — отозвался блондин, не заметив, что употребил словечко, не подобающее должностному лицу. — Это тоже новшество?
Старик авторитетно разъяснил:
— Сложнейший трюк, требующий высокой дисциплины. Это бесподобно!
Прислушиваясь к восторгам высокой комиссии, я ухмылялся про себя и готовился поражать гостей новыми чудесами.
Вновь подозвав Багиру, я уложил ее рядом с Жанной и несколько раз подряд заставил тигриц, люто ненавидящих друг друга, синхронно перекатываться с боку на бок, то есть делать пируэты на полу.
Затем по моей команде Жанна села на задние лапы, а Багира прыгнула через нее. Когда же я заставил обеих тигриц попеременно, словно играя в чехарду, прыгать друг через друга, блондин совершенно по-детски воскликнул: