Рискни ради любви

Эллиот Кара

– Вам следует дважды подумать, прежде чем давать такие обещания, сэр, – предупредила его маркиза делла Джаматти. – Полагаю, у вас мало опыта общения с детьми, иначе вы бы знали, что им нельзя давать подобные обещания.

Джек усмехнулся. Это был низкий чувственный звук, от которого по спине у Алессандры поползли мурашки.

– Неужели вы хотите сказать, леди Джаматти, что и сами пользуетесь временами веревкой?

– Бывали случаи, когда мне хотелось сделать что-нибудь недопустимое, – ответила она.

Вроде нынешнего эпизода.

И

тут ей безумно захотелось оказаться еще ближе к нему, чтобы получше рассмотреть скульптурный изгиб его рта. Было что-то греховно-чувственное в его верхней губе, и воспоминание о том, как его губы касались ее губ…

Грех… Алессандра быстро опустила глаза. Да, этот человек дьявольски привлекателен. Но разве она недостаточно нагрешила?

Он снова усмехнулся.

– Похоже, в воспитании ребенка и муштре солдат гораздо больше общего, чем можно подумать, – проговорил Джек.

– А вы научите меня стрелять из пистолета? – спросила Изабелла. – И пользоваться саблей?

Слава Богу, что Изабелла вмешалась в разговор! Веселый смех девочки напомнил Алессандре, что будущее дочери целиком зависит от нее. Она не может совершить еще одну ошибку, это недопустимо.

– Если я стану пираткой, то мне надо будет еще научиться захватывать корабли с сокровищами, – сказала малышка.

– Нет, этого не будет, иначе твоя мама выбросит меня за борт, – ответил Джек. – Но я могу объяснить тебе, какие краски надо смешать, чтобы получить лучший оттенок голубого, которым ты сможешь написать небо.

Изабелла задумалась над его предложением.

– Что ж, хорошо, – наконец кивнула она. – Думаю, у пиратов полно времени на рисование, когда они плавают по морям.

– Видимо, сын леди Шеффилд давал моей дочери почитать свою книжку о пиратах. До сих пор я не понимала, какими кровожадными могут быть мальчишки.

– Как один из пяти братьев, могу вас заверить, что вы использовали самое мягкое определение, леди Джаматти, – сказал Джек. – Думаю, моя мать не возражала бы против слова, которое вы использовали ранее, – дьяволами. Пусть и не черными. Потому что все остальные мои братья светловолосые.

– У вас четыре брата? – удивилась Алессандра.

– Четыре старших брата, – кивнул Джек, сделав ударение на слове «старших». Его брови чуть дрогнули, смягчая суровое выражение его точеного лица. – И их героями были рыцари, покоряющие драконов, а не пираты-хулиганы. Учитывая то, что я был самым маленьким из всего выводка, можете себе представить, кому доставались все толчки и уколы самодельными саблями. Я порой даже удивляюсь, как мне удалось пережить детство.

Алессандра едва сдержала улыбку, представляя себе, как компания из четырех светловолосых дикарей колотит младшего брата. Впрочем, было довольно трудно представить себе высокого широкоплечего лорда Джеймса маленьким мальчиком.

А еще сложнее было представить себе, что его кто-то мог напугать.

– Драконы! – воскликнула Изабелла,

закружившись на месте. – Вот кого я нарисую в следующий раз! С огромными, острыми зубами, как у льва, которого я видела в Лондоне.

Алессандра заметила, что в глазах Джека вспыхнуло удивление.

– Льва… – рассеянно повторил он. – Мисс Изабелла говорила о том, что занимается в Лондоне с учителем рисования. Это, случайно, не Герхард Лутц?

– Да-а… – кивнула Алессандра. – А как вы догадались?

– Во время последнего урока я видел в его альбоме рисунки вашей дочери, – объяснил Джек.

Алессандра смущенно нахмурилась. Короткое знакомство с лондонским высшим обществом свидетельствовало о том, что великосветские дамы и кавалеры предпочитают не тратить времени на уроки живописи.

– Так вы ученик герра Лутца? – спросила она. – Или вы, как обычно, подшучиваете надо мной, сэр? Я хорошо знаю, что британские пэры не считают изучение искусства… мужским занятием.

– Мужским… – Его губы тронула улыбка. – Вот что я вам скажу, леди Джаматти, я считаю, что не должен ничего никому объяснять. В том числе и вам.

– Почему? – спросила Алессандра, пытаясь спрятать за этим вопросом смущение.

Его губы дернулись.

– Я бы не сказал, что кто-то пытался выяснить, какой я мужчина, – шепнул он.

Этот тихий звук внезапно заставил ее представить себе Джека без одежды. Порочные мысли… Но вопреки всем рациональным законам физики Алессандра ощутила, как внутри у нее что-то зашевелилось, заскользило, заискрилось.

Быстро отведя взгляд от его завораживающих губ, Алессандра постаралась взять себя в руки.

– Знаете, мне тоже не особенно интересно, что обо мне думают другие, – сказала она.

– Что ж, хоть в чем-то мы с вами похожи друг на друга, – улыбнулся Джек.

– Полагаю, мы одинаково оцениваем таланты Герхарда Лутца. А может, у нас вообще много общего с вами?

Алессандру бросило в жар.

Джек заметил, в каком она состоянии, но виду не подал.

– Лутц – прекрасный художник и великолепный учитель, – продолжал он. – На его услуги всегда есть спрос. И нам с Изабеллой очень повезло, что он согласился принять нас в число своих учеников.

Алессандре наконец удалось совладать со своими чувствами.

– А как получилось, что вы стали брать у него уроки? – поинтересовалась она.

– Мы с Лутцем познакомились в Италии и провели вместе несколько дней – путешествовали и писали альпийские пейзажи. Узнав, что он собирается в Лондон, я попросил его взять меня в ученики.

– Вы посещали его занятия в академии?

– Нет, я беру у него индивидуальные уроки.

Нуда, без сомнения, самодовольный лорд Джеймс Джекхарт Пирсон – воплощение напыщенности и высоких привилегий – не захотел находиться с менее знатными учениками в одной мастерской. Из этого сам собой напрашивался вопрос о том, что он, собственно, делает на раскопках.