Рискни ради любви
Шрифт:
– Леди не должна говорить, пока к ней не обратятся. Леди не должна возражать джентльмену. Леди не должна кататься по перилам. И это только начало! Правила повсюду, они касаются всего! – Изабелла пнула ковер, пока Алессандра укладывала в полотняную сумку свои мастерки и молотки. – Да я бы лучше в земле с тобой копалась, чем проводила время в компании мисс Уолкотт, которая учит меня, как быть деликатной и скромной.
– Не думаю, что нам следует опасаться того, что ты превратишься в образец достойного поведения, – сухо промолвила
– Марко говорит, что благопристойность – это скучно, – отозвалась дочь.
– Марко говорит много такого, что не предназначено для ушей восьмилетней девочки, – возразила Алессандра.
– Мне почти девять!
– Что ж, может быть, когда тебе исполнится двадцать девять, ты сможешь слушать его и не браниться вслед за ним.
Изабелла закатила глаза.
– Извини, tesoro, но раскопки – не самое подходящее место для ребенка, – проговорила маркиза. – Там опасно. Археологи роют землю, образуются открытые и глубокие траншеи, так что может произойти несчастный случай. А я не смогу присматривать и за рабочими, и за тобой.
– Я могла бы помогать лорду Джеймсу с рисунками,- с надеждой промолвила девочка.
Алессандра с трудом сдержала тяжелый вздох.
– Лорд Джеймс и сам новичок на раскопках, – сказала она. – Ему будет нелегко найти место даже для себя, а уж если рядом окажется ученица… – Алессандра представила себе, какое выражение появилось бы на лице лорда Джеймса, попроси она его выступить в роли няньки для ее дочери. – К тому же мне казалось, что тебе не нравится этот «большой черный дьявол».
– Оказывается, он не такой уж страшный, – заявила Изабелла. – Я перестала обзывать его, поэтому он больше не привяжет меня к дереву.
Алессандра подумала о том, что существует еще немало вещей, которые заставили бы взрослого джентльмена потянуться за веревкой.
– Обещаю устроить тебе экскурсию на место раскопок в один из выходных дней, – сказала Алессандра. – Мы начинаем откапывать храм и подземные термы. Наверняка там будет много чудесных мозаик и скульптур.
– А колонны? – спросила Изабелла. – По-моему, лорду Джеймсу нравится рисовать колонны.
– Лорду Джеймсу придется много работать с камнями, так что дел у него невпроворот. – Взяв сумку, Алессандра запечатлела на щеке дочери поцелуй. – Веди себя хорошо. Увидимся за ужином.
– Смотрите под ноги, сэр. Земля тут влажная, – предупредил Дуайт Дэвис. – И пожалуйста, не сходите с тропинки, впереди болото. Именно по этой причине это место оставалось неоткрытым так долго.
Джек перешагнул через ручей.
– Благодарю вас, но не надо обращаться со мной как с ребенком, который играет у воды. Я, знаете ли, пережил войну на Пиренеях, так что уж как-нибудь справлюсь с английским болотом.
Его собеседник побагровел.
– Простите меня, лорд Джеймс. Magna res et vocis et silenti temperamentum – очень важно знать, когда говорить, а когда хранить молчание. Я вовсе не
– Вы и не оскорбили меня, мистер Дуайт Дэвис, но я попросил бы вас обращаться со мной также, как и с остальными членами экспедиции, – сказал Джек. – А если вы будете носиться со мной и я буду пользоваться какими-то особыми привилегиями, друзья-рабочие этого не поймут.
– Хм! Кажется, я вас понял. – Дуайт Дэвис усмехнулся. – Видите ли, дело в том, что я никогда в жизни не шлепал по грязи в сопровождении сына герцога.
– Учитывая, что я хочу изучить археологию с самых азов, земля – это самое подходящее место для начала, – парировал Джек. – К тому же я не боюсь запачкать руки.
– Что ж, если вы в этом уверены…
Впрочем, когда через полчаса Джек все-таки оступился и оказался в траншее, по щиколотку наполненной водой с отвратительным запахом, он пожалел о своем высокомерии.
– Могу я предложить вам руку, милорд? – сказал кто-то с легким итальянским акцентом.
Подняв голову, Джек увидел итальянского друга Алессандры – не то Бередзолли, не то Беллазони, – протягивавшего ему руку.
– Будьте осторожны, сэр, тут очень скользко.
– Благодарю вас, я уже догадался, – бросил Джек в ответ.
– Хотите, я в следующий раз дам вам сапоги с подбитыми к подошвам гвоздями? – предложил итальянец.
Джек понял, что выглядит тут довольно нелепо в своей городской одежде. Все дело в том, что он собирался приступить к работе лишь на следующий День, но возле павильона встретил Дуайт Дэвиса, который предложил, ему осмотреть место раскопок, и Джек не смог отказаться. Но он не захотел задерживать ученого, а потому не пошел домой переодеться.
– Это был спонтанный поход, – проговорил Джек, топча грязь ботфортами. – У меня уже есть все необходимое для работы на раскопках, синьор…
– Беллазони, милорд, – подсказал его собеседник. – Но поскольку нам обоим предстоит работать тут рука об руку, да еще и в неформальных условиях, предлагаю перейти на ты и называть меня просто Фредерико.
– Ну, раз уж вы заговорили о формальностях, должен заметить, что меня не стоит называть «милордом», – заметил Джек. – К тому же я младший сын в семье и не имею никакого титула. – Произнося эти слова, Джек показался даже самому себе напыщенным индюком. – Лучше всего обращаться ко мне как к лорду Джеймсу.
– Прошу вас принять мои извинения! – воскликнул Фредерико. – Я абсолютный невежа во всем, что касается жизни пэров, их правил.
Беллазони говорил с ним вежливым и приветливым тоном, отчего Джек чувствовал себя еще большим грубияном. Господи, да совершенно не в его духе рассуждать о каких-то мелочах, касающихся его титула и ранга. И он всегда предпочитал, чтобы о нем судили по его поступкам, а не по тому, из какой он семьи и кто его отец. Неужели такая реакция может быть вызвана самым примитивным мужским инстинктом?