Рискни ради любви
Шрифт:
– Ты не нуждаешься в том, чтобы старик вроде меня говорил тебе, что твоя красота становится с каждым годом все более совершенной. – Тень печали пробежала в его нежных серых глазах. – Стефано очень гордился бы тобой.
Алессандра вздохнула:
– Спасибо тебе, Пьетро, за добрые слова!
Прядь волос упала ей на лицо, и она убрала ее, задумчиво намотав черный локон на палец. Однако, испугавшись, что все эти воспоминания заставят ее расчувствоваться до слез, Алессандра поспешила переменить тему разговора:
– А Фредерико
Как она и надеялась, Орричетти снова усмехнулся, правда, его улыбка быстро сменилась серьезным выражением.
– Фредерико… – повторил он. – Мне казалось, что ты не будешь возражать против компании старинного друга. Однако все чаще думаю, что ошибался.
Алессандра отвела глаза.
– Мы расстались с ним не при лучших обстоятельствах, но, прошу тебя, не кори себя за свое решение. Не о чем беспокоиться. Мы сошлись на том, что ничто не может помешать сердечным рабочим отношениям.
Граф чуть наклонился к ней.
– Все это имеет какое-то отношение к политической активности Фредерико в Милане? – спросил он.
Алессандра уже решила, что чем меньше известно ее старому другу, тем лучше. Поэтому сказала:
– Пьетро, мне бы не хотелось ворошить прошлое.
Орричетти крепче сжал ее руку, и ей стало легче от тепла его кожи, проникавшего сквозь перчатку.
– В таком случае я не буду больше говорить об этом, дорогая, – произнес он. Вокруг них слышалось ритмичное потрескивание такелажа и шум волн, бьющихся о борт яхты. – Единственное, что я могу тебе сказать, – если захочешь посекретничать или излить кому-то душу, я всегда к твоим услугам.
В отблеске сверкающих бронзовых деталей яхты серебристые волосы графа обрели мягкий золотистый оттенок. Пряди волос растрепались на ветру, и их кудрявые кончики ласково поглаживали щеку маркизы.
Джек отвел глаза от своего альбома, силясь справиться с приступом раздражения. Вполне естественно, что Алессандра предпочитает откровенничать со старым другом, а не с незнакомцем. К тому же, без сомнения, спокойствие графа поможет совладать с любыми переживаниями.
Заскрежетав зубами, Джек добавил еще несколько карандашных штрихов к чудесному портрету пирата, который рисовал для Изабеллы, чтобы порадовать девочку.
– Чертовски хороший рисунок! – воскликнула Изабелла, но тут же зажала рукой рот. – Ох, простите, я не должна говорить слово «чертовски».
– Твоя тайна умрет со мной, – прошептал Джек в ответ.
Девочка рассмеялась.
– Мне кажется, ему нужен шрам на щеке и серьга. А еще чертовски огромная абордажная сабля, – добавила она.
– Не искушай судьбу, чертенок, – предупредил Джек. – А то я могу попросить капитана порубить тебя на ножи с вилками. – Он пририсовал пирату попугая на плече и передал рисунок Изабелле. – Ну вот, а теперь попробуй дорисовать его сама.
Изабелла взялась за дело, а Джек вытянул вперед ноги и оперся
– Похоже, твоя мама и граф Орричетти – добрые друзья, – заметил он невзначай.
– О да, он часто приходил на нашу виллу на озере, – сказала девочка. – Они с папой были близкими друзьями.
– А-а… – протянул Джек.
Ему стало неловко оттого, что он использует ребенка для получения информации! Однако не стоит забывать, что война – дело грязное, и до тех пор, пока он не выяснит, за что борется, придется использовать любую тактику.
– А синьор Беллазони? Насколько я понимаю, он тоже часто захаживал к вам?
– Фредди? – Изабелла задумчиво погрызла кончик карандаша. – Он был очень добр ко мне и маме, когда папы не стало. Он приносил мне игрушки, а мама… смеялась, когда он приходил. – Тут между ее бровями залегла крохотная складочка. – Но однажды я слышала, как дворецкий говорил маминой горничной, что он остроязычный демо… деми…
Не вспомнив нужного слова, Изабелла пожала плечами.
«Демагог», – догадался Джек. Ему тут же захотелось узнать, что именно имел в виду дворецкий маркизы, и он сделал в уме пометку о том, чтобы осторожно навести справки о прошлом златовласого итальянца.
– Понятия не имею, что ты имеешь в виду, – произнес Джек. – Но люди часто говорят всякие глупости, так что я бы на твоем месте не стал переживать из-за этого.
Изабелла нарисовала высокие ботфорты и стала заштриховывать их карандашом.
– Я скучаю по Италии, – проговорила она. – Но мама говорит, что мы никогда не сможем вернуться туда.
– Не сможете? Почему?
Девочка еще раз пожала плечами, причем приподняла их так высоко, что коснулась ими ушей.
– Мама не объясняет, – сказала она. – Когда я спрашиваю ее, она отвечает одно и то же.
Скривив губы, Изабелла понизила голос и с пугающей точностью воспроизвела строгий тон матери:
– «Мы должны думать о будущем, tesoro, а не о прошлом».
Если бы они говорили не о столь серьезных вещах, Джек рассмеялся бы. Вместо этого он задумчиво посмотрел на чаек, круживших над их головами. Еще одна тайна маркизы.
– Что ж, наверное, у нее есть причина так говорить, – заметил он.
Изабелла принялась рисовать пирату устрашающих размеров пистолет.
– Может быть, она убила кого-нибудь на дуэли, – сказала девочка.
Тут уж Джек не смог сдержать улыбки.
– У вас очень богатое воображение, мисс Изабелла, а для человека, занимающегося искусством, это большое достоинство, – промолвил он. – Однако в реальной жизни тебе надо быть внимательнее и не говорить столь чудовищных вещей.
– А я не всегда все придумываю. – Украдкой посмотрев на мать, Изабелла придвинулась ближе к Джеку и прошептала: – Мне не следует говорить об этом, но мы очень спешили, уезжая из Каза-Нероли. Была ночь, и я даже не смогла захватить с собой любимую куклу.