Рискованный маскарад, или Все его маски

Крымская Диана

Удалась-то удалась, но остановить словоохотливую Джейн было уже невозможно.

— Молчишь? Значит, права я! — продолжала она без запинки уже на лестнице. — Откуда только ты рекомендации взяла, в толк не возьму! Ведь ни причесать ее милость, ни платье ей подать толком не умеешь.

Пум-Пуф, находившийся поначалу в изумлении от того, что горничная осмеливается так разговаривать с его хозяйкой, наконец решил хоть как-то заступиться за Гвен и сдавленно зарычал. Но несшая его Джейн и это рычание обернула в нужную ей сторону:

— Вот, смотри, Сюзи, и Пуфик

боится с тобой ехать, хнычет, бедный! Как это госпожа его тебе доверила? Ты же его и на руках не сможешь правильно держать, не то что выгулять как полагается.

Они уже были во дворе, и Гвен не выдержала и прошипела:

— Хватит уже! Замолчи!

Но Джейн не унималась и, когда баронесса садилась в карету, пустила последнюю парфянскую стрелу*:

— Ну, Сюзи, прощай! И не горюй, что баронесса тебя отослала. Хозяйку с таким жутким характером, которая по пустякам злобствует да еще и скопидомка, я и врагу не пожелаю!

Тут Джозеф захлопнул дверцу, сел на козлы, ворота замка открылись, и карета поехала. Гвен выкинула из головы дерзости Джейн, откинулась на спинку сиденья и, прижав к себе Пуфа, глубоко вздохнула. Она выбралась, Лайс не смог остановить ее, ее обман удался!

Но это было только начало, и торжествовать было, увы, рано. Впереди было самое важное: помочь Еве и Саймону. Если еще не поздно.

*Выражение «парфянская стрела» означает реплику или действие (как правило, враждебные), приберегаемые напоследок.

ГЛАВА 5

75.

Саймон пришел в себя, когда карета остановилась, и веселый голос Рокуэлла воскликнул:

— Ну, вот и приехали!

Дверца распахнулась. Сидевший рядом с Саймоном громила ткнул его кулаком в бок, и Шелтон еле-еле, путаясь в юбках, вылез из кареты. В голове шла веселая стрельба из множества пушек, затылок невыносимо ломило, к горлу подступала тошнота.

Он с трудом оглянулся — и увидел Еву, стоявшую на подножке кареты. Рокуэлл, насмешливо улыбаясь, протянул ей ладонь:

— Вашу руку, леди.

Но Ева вдруг ударила его ногой в живот так, что он согнулся напополам. Стоявшие вокруг мужчины захохотали, один воскликнул:

— Вот тебе и леди! Черт меня раздери, девчонка хоть куда!

Как ни плохо было Саймону, он не мог тоже не рассмеяться. Молодец, Ева!

Она спустилась сама, держась прямо и с таким высокомерным видом, как будто была королевой, а вокруг находились не головорезы, а ее слуги. И вновь Саймон восхитился ею, ее выдержкой и силой духа. Что ж, пока они вместе и живы, — есть надежда. Не раскисай, Шелтон! Бери пример с жены!

Он осмотрелся. Задний двор какого-то явно богатого дома. Слева — конюшня. Карета, стоящая посреди двора, без герба, но лошади прекрасные. Куда его и Еву привезли? В особняк Рокуэлла? Возможно. Во всяком случае, Саймон чувствовал, что они далеко от замка Корби.

Он попробовал поработать связанными за спиной руками, но убедился в бесполезности этих попыток. Он почти не чувствовал кистей рук.

Но тут Саймон увидел подходящих двух мужчин — и

понял, что не ошибся в своем предчувствии: одним из них был Гиббс, а вторым — «Маска». Узкое лицо последнего вновь было скрыто полумаской. На тонких бледных губах играла довольная усмешка. Где же и когда Саймон встречался с этим мерзавцем?..

При приближении «Маски» все бандиты притихли и даже вытянулись в струнку. Стало окончательно понятно, кто здесь главный.

— Рад приветствовать вас в моем скромном доме, мистер и миссис Шелтон. — И «Маска» отвесил издевательский поклон сначала Еве, потом Саймону. Рокуэлл удивленно уставился на него:

— Что вы говорите? Это же Догерти, эсквайр. И Евангелина Корби.

«Маска» усмехнулся:

— У этого господина много имен, герцог. Догерти — лишь одно из них. Настоящее его имя — Саймон Реджинальд Шелтон, и его отец, представьте, был графом, казненным за измену. Шелтон тоже пошел по плохой дорожке, он даже побывал на каторге. А еще он известен как разбойник Джек Гром. Ну и, наконец, он действительно законный муж Евангелины Корби. Причем она стала вашей невестой, уже будучи замужем за ним.

Черт побери, откуда же он все это знает?.. Саймон напряг память, но голова тут же ответила на это радостным залпом из сотни орудий.

У Рокуэлла же после этого обстоятельного доклада отвисла челюсть от изумления. А «Маска» повернулся к Гиббсу:

— Почему моя дорогая гостья связана? Развяжите ей руки и проводите вниз. А ее супруга переоденьте во что-нибудь более подобающее его полу — и туда же. — Он выразительно показал себе под ноги. Саймон понял: в подвал. Что там у «Маски»? Пыточная? Вполне возможно.

Еву увели, а Гиббс вынес из конюшни ворох какой-то одежды и, кинув ее под ноги Саймону, проворчал:

— Ну, переодевайся, живо!

— Ты тупой чурбан, как же я переоденусь, если у меня руки связаны?

Гиббс развязал руки Саймону. Они безжизненно повисли вдоль тела. Рокуэлл вдруг радостно вскрикнул:

— Мой фамильный перстень! Я как раз хотел узнать у этого негодяя, куда он его подевал! — И герцог сорвал с пальца пленника бриллиантовое кольцо и тут же надел его себе на мизинец.

Саймон, не торопясь, растирал онемевшие руки, исподтишка поглядывая по сторонам. Он лихорадочно искал путь к спасению — если не себя, то хоть жены. Не поможет ли ему кто-нибудь из тех, что привезли сюда его и Еву?..

Но угрюмые злобные лица громил, оставшихся во дворе, явственно свидетельствовали о том, что им куда легче прирезать человека, нежели сжалиться над ним или оказать помощь.

Саймону нечем было подкупить кого-нибудь из них, разбойничья казна была далеко. Быть может, их похититель не хочет им вреда? Во всяком случае, Еве. Понятно, что на Саймона он зол за то, что тот полоснул его ножом по лицу тогда, у дуба. Но Ева-то тут ни при чем! И «Маска» же сказал, что она — его гостья… Но Шелтон вспомнил улыбку «Маски» и вздрогнул. Не обольщайся, Шелтон! Разве ты не чувствуешь, что от этого человека нечего ждать пощады? Что по сравнению с ним Рокуэлл — безобидный ягненок?