Рискованный маскарад, или Все его маски
Шрифт:
Нет, тянуть с переодеванием нечего. Он обязан быть рядом с женой. И хоть что-нибудь сделать! Но не действовать очертя голову, иначе ее можно очень просто лишиться. И тогда Ева останется здесь совсем одна, а этого допустить нельзя!
И Саймон стал быстро сдирать с себя женский наряд…
76.
— Выпейте бренди, герцог. Вы, верно, утомились в дороге? — после довольно плотного и неспешного завтрака предложил герцогу Аллейн. Торопиться им было некуда, пленники никуда от них не денутся, зато предвкушение
Рокуэлл с наслаждением вытянул длинные ноги к камину и откинул голову на спинку дубового кресла.
— Благодарю, Аллейн. Признаться, утомила меня не дорога, а спутники, которых вы мне дали. Что за тупые мрачные субъекты! Ни словечка лишнего, ни шутки! Один этот ваш Гиббс чего стоит… Вот если б я взял своих друзей — было бы куда веселее!
— Мои люди преданы и неболтливы, герцог, а это главное. А вот в том, что ваши приятели не распустят языки, я вовсе не уверен.
Рокуэлл высокомерно выпрямился:
— Не стоит задевать моих друзей, Аллейн! Они — благородные джентльмены, не то что ваш сброд!
— Простите. Я не хотел обидеть вас или кого-то из вашего окружения, ваша светлость. — Аллейн примирительно улыбнулся, но улыбка эта была похожа на волчий оскал и не предвещала собеседнику ничего хорошего. Однако, Рокуэлл тут же расслабился и величаво кивнул:
— Извинения приняты. Не забывайтесь, маркиз. Мои предки ходили в Крестовые походы и заслужили славу еще при Ричарде Львиное Сердце. А ваш прадед, помнится, служил мясником на дворцовой кухне.
— Вы правы, ваша светлость. Но давайте обсудим, что делать с пленниками, — заискивающе произнес Аллейн. Рокуэлл, очень довольный его тоном, улыбнулся, покручивая на мизинце бриллиант:
— У меня есть кое-какие претензии и к Догерти, или как там его, и к… его жене.
— Представьте, какое совпадение! — театрально всплеснул руками Аллейн. — И у меня тоже!
— Тем лучше. Вам — Догерти, мне — дочь Корби.
— А, может, лучше наоборот?
— Ну, нет! Эта маленькая ледышка обманула меня, и она должна сполна за это расплатиться!
— Вам нелегко с ней придется, — заметил маркиз. — Я видел, как она вас ударила. В тихом омуте, как говорится…
Красивое лицо Рокуэлла почернело о злости.
— Ничего, я справлюсь с ней! Она у меня получит за все!
— Все же предлагаю вам сначала позабавиться с ее супругом. А я так укрощу девчонку, что вам она достанется кроткая и покорная, как овечка.
— К чертям собачьим этого Догерти! — вспылил герцог. — Мне нужна только Ева! А вы идите и делайте с ним, что хотите. Пытайте, режьте на куски! Вы же это любите, я кое-что слышал!
Теперь уже потемнело лицо Аллейна. Он прикусил губу и с откровенной злобой уставился на Рокуэлла.
— Не стоит доверять нелепым слухам, герцог. И, тем более, повторять всю эту чушь.
— Так уж и чушь? — усмехнулся Рокуэлл. — Говорят, вы собираете картины — я, знаете, знаком с одним художником, у которого вы купили три полотна весьма странной тематики…
— И что, по-вашему,
— Что ваши интересы несколько отличаются от обычных.
— Это правда. Я человек необычный, — гордо вскинул голову Аллейн.
— Ну, вы называете это необычностью, а я бы назвал — извращением. Любовь к крови, к насилию…
— Значит, по-вашему — я извращенец? — задохнулся маркиз.
— Ну да.
— Вы несколько ошибаетесь, ваша светлость, — тихим голосом сказал Аллейн. — Я люблю не только кровь. Я и смерть люблю. И привезенные вами сюда мужчина и женщина не выйдут живыми из моего дома.
Рокуэлл вскочил.
— Маркиз!!! Вы с ума сошли!
— Что? Испугались? — засмеялся Аллейн.
— Речь шла о похищении! Ну, и о том, что с дочкой Корби можно немного развлечься. Никак не об убийстве! Так что не втягивайте меня в ваши гнусные делишки!
Аллейн презрительно смотрел на герцога.
— Ваша светлость, хоть ваши предки и были благородными рыцарями, а мой прадед всего лишь разделывал туши на королевской кухне, мы теперь с вами в одной упряжке! Вы похитили дочь лорда Корби, привезли ее сюда. Вы уже втянуты так, что дальше некуда. И на попятный идти поздно.
Герцог мерил комнату нервными широкими шагами.
— Догерти умрет — пускай. Вы сказали, он разбойник, каторжник… Но убийство Евангелины Корби — это чересчур! Ее отец — человек влиятельный и богатый. Он может напасть на след, найти нас… И что тогда будет?
— Да вы, оказывается, трус, ваша светлость?
— А вы — ненормальный! Вас надо упрятать в Бедлам и посадить там на цепь! — выкрикнул вне себя Рокуэлл. — Довольно! Я еду к Корби. Все ему расскажу. Скажу, что это была ваша затея! Что вы меня вынудили… Заставили!
— Что ж, ваша светлость, я вас не задерживаю. — Маркиз отвесил легкий поклон и указал на дверь. — Ступайте. А по дороге подумайте хорошенько, поверит ли вам лорд Корби, и представьте, что он сделает с вами.
— К черту! Он, по крайней мере, не сумасшедший, как вы! Прощайте! — И Рокуэлл рванул ручку двери и шагнул за порог. Он услышал за спиной сухой негромкий звук — как будто щелкнули пальцами — и какой-то легкий шорох, но не придал этому значения. И напрасно. На голову его обрушился тяжелый удар, и он рухнул, как подкошенный.
***
Гиббс размахнулся ногой, чтобы ударить лежащего герцога, но Аллейн остановил его:
— Не трогай.
— Как он посмел так о вас сказать? — прогрохотал верзила. — Да я бы за это так его отделал!..
— Успеется, мой верный Гиббс. Хорошо, что ты так понятлив, и достаточно щелкнуть пальцами, чтобы ты догадался, что надо делать.
Гиббс потянулся, кряхтя и потирая спину.
— Знаю, что неудобно тебе с твоим ростом сидеть в потайной каморке, — понимающе сказал маркиз. — Но ты же знаешь: я не принимаю наедине посетителей. Всегда надо быть готовым к любой неожиданности. Зато за верную службу тебя ждет награда. Сейчас спустимся в подвал, к нашим пленникам. Шелтон твой.