Рисующий светом

Аристова Валерия

Все утро и весь вечер она донимала её своими причитаниями. Эмили тоже не осталась в долгу. Она вторила матери, рассказывая, как танцевала бы на балах в Лондоне, а из-за нее, Дженни, вынуждена терпеть эти нищенские ассамблеи в Энтауне.

— Ты можешь не ехать, если тебе они не нравятся, — бросила Дженнифер, когда сестра окончательно вывела её из себя.

— Но у меня нет никаких других вариантов, кроме как танцевать с одними и теми же партнерами, видеть одни и те же лица! Я каждый день всю жизнь буду вынуждена смотреть на те же пейзажи! — Эмили зарыдала, — и

все потому, что ты слишком горда, чтобы стать богатой!

Объяснить что-то Эмили было совершенно невозможно. Мать тоже не желала слушать объяснений. Дженни сжала голову руками. В этот момент в комнату заглянула мать.

— Ты ещё не одета, Дженни? Надень, умоляю тебя, это платье! Оно так идёт тебе! Иначе граф передумает жениться на тебе и сделает предложение Молли из Стемп-Плейс!

Дженни пожала плечами.

— Я отказала ему не для того, чтобы соревноваться с Молли, — сказала она.

— Но есть ещё шанс все исправить! — мать подала ей платье, закричала, призывая служанок, чтобы те помогли Дженни облачиться в эти груды лент и газа.

Дженнифер закрыла глаза. Что предлагает ей исправить мать? Разве она отказала графу Вортон для того, чтобы на следующий день очаровывать его на ассамблее в Ратуше? Но матери говорить она ничего не стала. Светло-голубое платье с золотым отливом село на её фигуру, как будто было частью нее. Горничные помогли надеть поверх платья чехол из тончайшего газа, почти прозначного, прибранного мелкими розочками из золотых нитей, и сделали причёску, венчая её маленькой цветочной диадемой. Дженни очень нравилось это украшение, поэтому она предпочитала диадему модным живым цветам в волосах. Мать то вбегала в комнату, каждый раз все больше одетая, то выскакивала, чтобы проконтролировать Эмили, потом снова появлялась, уже в тюрбане и бусах.

— Мы опоздаем из-за тебя, Дженнифер! — говорила она, — граф уедет, если не найдёт тебя в Ратуше!

Дженни ничего не отвечала. Она надеялась, что оскорбленный её отказом, граф Вортон уже покинул город. Угрозы его совсем не нравились ей. Вряд ли такой человек станет кидаться словами. Что там он говорил о её судьбе? Дженни не верила в судьбу. Не верила в колдунов. Не верила в алхимиков. Но чёрные колючие глаза графа Вортон совсем не внушали ей доверия.

Граф никуда не уехал. Он встретил Дженни среди других гостей, вежливо поклонился ей, будто вчера ничего не случилось. Он даже не смотрел на нее, пригласив Эмили на танец.

— Может быть, он захочет жениться на Эмили? — мать нервно обмахивалась веером, когда Дженни, разгоряченная первым танцем, подошла к ней.

«Вряд ли», — хотела ответить Дженни, но во время промолчала. Эмили вернулась к матери настолько счастливая, что было нечестно убивать её надежду. Граф не похож на того, кто будет мстить подобным образом. Эмили в безопасности, потому что она совсем ему не подходит. Ему нужна красивая и умная невеста. Увы, оба эти слова никак не относились к её сестре. Эмили была в меру хороша, в меру умна, и интересовалась больше фасонами шляп, чем научными открытиями, о которых так любил рассуждать граф.

Дженнифер танцевать

граф не пригласил. Танцы следовли один за другим своим чередом, но граф, к великому разочарованию миссис Лейси, ушёл к игровым столам, оставив танцы тем, кто моложе.

— Вот, что ты натворила, — под конец дня мать была совершенно разбита, — ты упустила такой шанс! Ты упустила шанс стать графиней! Да этот человек — подарок судьбы!

Только не про судьбу! Дженнифер хотелось кричать. Как теперь ей избавиться от вечных причитаний? Мать никогда не остановится. Мать всегда будет упрекать в их безденежье. До тех самых пор, пока Дженни не сбежит замуж, уехав от матери как можно дальше, подобно Энн!

— Дженнифер, ты пропустила танец, — миссис Лейси смотрела на неё с упреком, — неужели ты никому не нравишься?

Дженни вздохнула.

— Позвольте воспользоваться этим случаем и посетить дамскую комнату, — сказала она, бросившись вон из танцевальной залы.

Мать говорила что-то ей в след, но тут к ней подошла приятельница и пожилые леди начали вдохновенную беседу. Главное, не стать объектом этой беседы. Дженни поспешила вниз, туда, где было прохладно, где не было столько народу, где лежал недавно выпавший белый снег. Она не собиралась идти в дамскую комнату. Но ей нужно было сделать глоток чистого воздуха, избавиться от материнской опеки и наконец просто перевести дух.

Мать её хотела как лучше, но иногда становилась невыносимой!

Бальные туфельки, расшитые мелким речным жемчугом, не были предназначены для того, чтобы ступать по снегу, поэтому тут же промокли, стоило Дженни сделать шаг. Снег падал ей на плечи, и она тут же замерзла, поняв, какую глупость совершила. Воздух был действительно свеж, но холодный ветер пробирал до костей. Огни большого дома были за её спиной, а Дженнифер стояла в саду, обхватив себя руками и пытаясь согреться. Обратно ей совсем нельзя. Совсем! Мать окончательно выведет её из себя, и неизвестно, сможет ли Дженни удержать свой язык!

Будь граф моложе и не так опасен, она бы не раздумывая вышла за него. Но граф напоминал страшного колдуна. И глаза его… глаза его были совершенно холодны. В них не было ни страсти, ни даже восхищения, когда он смотрел на нее. Только чисто научный интерес, будто она была каким-то зверьком, которого он изучал. Дженнифер совсем не хотелось стать зависимой от этого человека. Она боялась его. Боялась больше, чем остаться старой девой и всю жизнь получать упрёки матери и, возможно, сестры.

— Вы так простудитесь, — услышала она знакомый мужской голос и вздрогнула всем телом.

Граф спустился по той же лестнице и неожиданно оказался совсем рядом. Дженни обернулась к нему, надеясь, что ей послышалось и что это кто-то другой.

— Я сейчас пойду в дом, милорд, — сказала она, пытаясь обойти его на узкой дорожке.

Граф стоял, не пропуская её ни на шаг. Глаза его смотрели на неё все с тем же выражением научного интереса. Только сегодня в них добавилось что-то еще. Какая-то мрачная решимость. Потом он скинул с плеч своих плащ и закутал дрожащую от холода Дженни.