Рисующий светом

Аристова Валерия

Лорд Лукас вернулся, развесил новые снимки, ожидая результата.

— Я уверен, что история с Гортензией ещё не закончена, — проговорил он тихо, — да, она снится мне во сне. Да, Дженни. Я не хочу говорить об этом даже вам, но меня мучает совесть. Мне очень плохо от того, что она так поступила. Знаете, какие были её последние слова?

Дженни покачала головой.

— Вы всегда будете думать обо мне, всегда! Если я останусь жива, вы обо мне забудете, как только уедете из замка. Но если я умру, вы каждый день будете вспоминать

обо мне! И каждую ночь!

— И вы думаете?

Он пожал плечами.

— Я не могу это забыть.

Повисло молчание. Дженни обняла его, и он прижался к ней, будто она могла ему чем-то помочь.

— Я уверен, дорогая моя, что история эта ещё не закончена, — повторил он.

Дженнифер провела рукой по его волосам.

— Вы забудете о ней, — сказала она, — просто вам нужно время.

…

Однако лорд Лукас оказался прав. Спустя неделю в их дом пришёл человек, которого Дженнифер никак не ожидала встретить в Лондоне.

Лакей пригласил в гостиную посетителя, когда Дженни была дома одна. Лорд Лукас ушёл на заседание научного общества, посвященное фотографии, а Дженни осталась. С утра у неё болела голова, и ей хотелось побыть в тишине.

— Мистер Нилсен? — она поднялась при виде посетителя.

Да, это был он. Сильно похудевший, с потухшим взглядом. На нем было пальто, висевшее мешком, и шляпа, завшая лучшие времена.

— Где убийца? — спросил мистер Нилсен, не поклонившись и не здороваясь.

Дженни вздрогнула. Лорд Лукас как всегда был прав. Вот продолжение той истории.

— Его нет дома, сэр.

— Я подожду. Если позволите.

И мистер Нилсен сел в кресло, скрестил руки на груди и действительно ждал. Дженни предложила ему чаю и обед, но он отказался, сообщив, что уже почти три месяца ничего не ест. С тех пор, как…

Лорд Лукас явился спустя полчаса. Он замер, увидев гостя, но быстро взял себя в руки.

— А вы цветете, — мистер Нилсен не поднялся и не подал руки, — смотрю, счастливы.

— Держу себя в руках, — лорд Лукас тоже не стал здороваться и ответил в тон кузену.

— А я не держу себя в руках, — мистер Нилсен засмеялся.

Дженни вздрогнула от этого жуткого смеха.

— Очень жаль, — лорд Лукас сел за стол, видимо, решив, что стоять, когда кузен сидит, ниже его достоинства, — чем обязан?

— Обязаны, — мистер Нилсен тряхнул головой, — Вы — убийца. И я подаю на вас в суд. Гортензия будет отомщена!

На лице лорда Лукас не было никаких эмоций.

— Ни один суд не признает ваших аргументов, — сказал он.

— Смотря сколько заплатить.

— Заплатить я могу больше.

— Посмотрим.

Наконец-то гость встал. Лорд Лукас позвонил в колокольчик, приказав принести чаю. Он не поводил гостя, и взглядом запретил Дженнифер вставать со стула, на котором она сидела.

— Общение было неприятным, — выдал мистер Нилсен вместо прощания.

Он ушел, а Дженни вдруг разрыдалась, сама не зная от

чего именно. От того, что мистер Нилсен выглядел так ужасно, и что страдания его были слишком велики. Или от того, что испугалась за лорда Лукаса.

— Не плачте, моя дорогая, — сказал лорд Лукас, выбирая между булочкой и бисквитом, — он не опасен. Он просто ревнует и страдает от того, что она выбрала смерть, вместо того, чтобы броситься ему на шею.

Глава 35

Где Дженнифер понимает, что от родни невозможно спрятаться

Тот день, когда лорд Лукас нашёл способ закрепить изображение на бумаге так, чтобы оно оставалось на ней навечно, он назвал днем победы человека над светом.

— Я окончательно подчинил свет, — сказал он, вертя в руках очередной портрет Дженнифер, где она сидела в саду на фоне цветника, — Вы можете держать снимок в руках, проводить по изображению пальцами, но оно никуда не денется. Оно навсегда заключено на этом куске бумаги, не сбежит и не изменится.

Дженнифер была невероятно рада тому, что им удалось второй раз сделать тоже самое открытие.

— На этот раз я сделал все гораздо проще, — пояснил лорд Лукас, поднимая бокал, — сэр Алекс оказал этому миру большую услугу. Процесс подчинения света теперь доступен любому человеку, который пожелает организовать лабораторию.

— Когда вы будете делать доклад в научном сообществе? — спросила Дженнифер.

Он пожал плечами.

— Нужно сходить к лорду-председателю. Академики соберутся, если посчитают повод достаточно серьезным. Поэтому мне нужно иметь как можно больше одинаковых снимков, чтобы доказать, что это возможно — печатать много раз одно изображение.

— У нас достаточно одинаковых снимков, — сказала Дженни.

— Я ещё поработаю над негативами, — лорд Лукас сиял тем самым светом, который сумел себе подчинить, — но, думаю, если я создам несколько альбомов с изображениями Лондона и вашим портретом, а так же снимком животного, которое не может сидеть спокойно долгое время, и раздам их академикам, это будет достаточным поводом, чтобы выслушать меня. В прошлый раз лорд-председатель сказал мне, что я слишком юн, чтобы выступать в их сообщесвте. Но юн не означает глуп, — он усмехнулся, — однако требуются доказательства того, что я не глуп.

— Тогда завтра можем выехать за город, фотографировать руины, может быть улицы какого-нибудь городка, поля, где пасутся овцы? — Дженни была воодушевлена не менее своего мужа, — наклеим снимки в альбомы для открыток. Это действительно будет сенсацией!

Наутро, когда все было готово к отправке за город, и лорд Лукас стоял в ожидании экипажа с камерой в руках, к их дому подошёл человек, полностью закутанный в плащ.

— Мистер Эриксен? — удивился лорд Лукас, ставя камеру на землю и смотря на своего бывшего гувернера со смесью безразличия и презрения.