Род Волка. Племя Тигра. Прайд Саблезуба
Шрифт:
– Да, вещь, безусловно, хорошая. Нужная, можно сказать, вещь!
Медведь тоже приблизился, но на находку взглянул лишь мельком – стал рассматривать перемазанного песком и потом Семена. Потом высказался:
– Просто не представляю, как мы без ЭТОГО раньше жили?! Ты молодец, Семхон!
– Господи, вы же ничего не понимаете! – Семен провел ладонями по лицу, от чего оно стало еще грязнее. – Это же материал, из которого люди будущего делают оружие и инструменты!
– И что? – уже серьезно поинтересовался Кижуч. – О людях будущего ты рассказывал много интересного. Но, по-моему, ни один из нас так и не понял, почему мы должны брать с них пример. Скорее уж наоборот, правильно?
Вопрос был обращен к присутствующим.
– Ладно, – сказал Семен, окончательно возвращаясь на грешную землю. – Это – металл. В отличие от камня, он не колется. Его можно делать очень твердым и сравнительно мягким. Из него сделан мой волшебный нож. Из него…
Семен замолчал, потому что не знал, о чем говорить дальше. Из школьного курса все помнят, что люди ввели в употребление медь, бронзу, потом железо для облегчения своей жизни, для изготовления орудий труда. Однако стоит выглянуть за рамки этого курса, как все оказывается гораздо смешнее. То, что можно назвать «трудом», появилось вместе с производящим хозяйством. А оно возникло и тысячи лет существовало без всяких металлов – на базе каменной индустрии. Да и потом, когда появились металлы, особенно медь и бронза, для орудий труда они почти не использовались – все шло на изготовление «символов» – украшений и культовых предметов, а также оружия. Ну, а уж что останется… Да и железо, кажется, начало свое победное шествие по миру не с плуга или кухонного ножа, а с мечей ассирийцев, принесших им победу. Впрочем, если вглядеться в историю и былую современность, то станет ясно, что почти все новое в жизни появляется именно из областей войны и символов.
Паузу Кижуч, вероятно, использовал для размышлений, результаты которых не замедлил обнародовать:
– Про превращение мягкого в твердое мы знаем: новая женская магия уже перестала быть новой. Какое это имеет отношение к оружию и инструментам? И потом, что ты будешь делать с этим… которое не колется? Резать? Допустим, камнем можно резать кость, потому что она мягче. Дерево можно резать и камнем и костью, но камнем лучше…
Семен слушал рассуждения старейшины и буквально тонул в океане неразрешимых вопросов: что, как, где… «За „каменной индустрией“ опыт тысячелетий, а за мной? Хотя, до среднешкольного возраста, с металлом я возиться любил – ножики делал. В стройотряде почти неделю проработал в кузнице – кем-то вроде молотобойца. А еще раньше… А еще раньше был дед, который жил в маленьком провинциальном городке в дебрях Владимирской области. Несколько раз меня к нему на лето возили… А был он железных дел мастером и в условиях тотального послевоенного дефицита обслуживал всю округу. У него был свой двухэтажный дом и в нем – мастерская размером с малометражную трехкомнатную квартиру. Чего он там только не делал, разве что руду не плавил! Скажем, нужен людям серп, а взять негде, значит, идут к деду. Тот железяку подберет, откует, закалит, заточит, насечки-зубья сделает. А чтоб эти зубья сделать, нужен специальный инструмент – зубило, которое тоже взять негде, поскольку промышленность в те времена на такие мелочи не разменивалась. Значит, и зубило надо выковать, а это, между прочим, целая наука – твердость-то у него на острие и на торце должна быть разной. А чтоб со всем этим работать, нужны молотки, причем разные, а их в тех краях в те времена в магазинах не продавали. Чего только дед не делал – вплоть до рыболовных крючков (да-да, самодельных!) и бензиновых зажигалок – нужнейшая была вещь, между прочим! Много ли людей в конце двадцатого века способны изготовить „врукопашную“ колесико для зажигалки? Он и меня учить пытался, только я еще маленький тогда был. Впрочем, у меня теперь такая память, что можно вспомнить, если постараться, даже момент собственного рождения, а уж что и как делал дед…»
Кижуч умолк. Судя по всему, пора было высказаться вождю. Черный Бизон
– Наверное, в тебя опять демон вселился, да? С утра ты вроде нормальный был… Скажи, что нужно сделать, чтоб он тебя покинул? Ты же знаешь, что лечить тебя некому. Может, ты сам как-нибудь справишься, а мы поможем?
– Ладно, – принял, наконец, решение Семен. – В мире будущего есть «магия металла». С этой магией я знаком лишь немного, но хочу попытаться все вспомнить и овладеть ею. Это очень серьезная и трудная магия, но сегодня мы нашли то, без чего она вообще невозможна. Получится ли у меня, я не знаю. А еще я не знаю, пригодится ли она здесь. Говорю честно: может быть, это будет пустая трата сил, а может, она спасет лоуринов, даст им преимущество, позволит выжить. Мир меняется – и меняется сильно. Кто знает, что может понадобиться завтра? Я не уговариваю вас, а высказываю свое мнение. Решайте – вы отвечаете за людей, а я лишь воин…
– Видали воина! – буркнул Медведь. – Да ты, в отличие от нашего Бизончика, прямо родился вождем. Думаешь, мы не поняли, кто кем командовал позапрошлой зимой? Только дуришь иногда. Как только жизнь чуть наладится, так у тебя и начинается…
– Это потому, что у тебя баб мало, – заявил мудрый Кижуч. – Тебе бы штуки три, тогда б не до магий было. Хотя, надо признать: из того, что ты нам сюда притащил, если что и бесполезным оказалось, то, по крайней мере, приятным, а это хорошо. Вот помнится, волшебный напиток… Его только осенью делают, да?
– Или в конце лета, когда ягоды поспеют, – кивнул Семен и про себя отметил: «Один голос „за“ есть!»
– Что ж… – раздумчиво сказал Медведь, – время белой воды пережили, с охотой, вроде, дело наладилось. А если что, выпустим молодежь бить птицу – гусей в этот раз много прилетело. От Семхона с его «магией малого дротика» толку сейчас в степи мало: пока он до стада доберется, ребята успеют пострелять, с мясом вернуться и снова уйти. Ты не обижайся, Семхон, это я так – к слову.
«Два голоса „за“, – отметил Семен. – Что дальше?»
– Занимайся этой магией, Семхон, – с явным облегчением проговорил Бизон. – Мы поможем тебе, если нужно. Один колдовать будешь?
– Н-нет, пожалуй, – лихорадочно начал соображать Семен. – Это трудная магия, двух рук для нее не хватит. Отмени завтра тренировку, Медведь. Пусть парни возьмут старые оленьи и бизоньи лопатки и помогут тут все разгрести – может, эту штуку вытащить удастся? Или хотя бы узнать, какого она размера… Впрочем, даже если она маленькая или, наоборот, очень большая… Ну, это пока неважно. А вообще, отдайте мне на ближайшее время Головастика – попробую колдовать вместе с ним.
– Попробуй, Семхон, – вздохнул Кижуч. – Он парень неплохой, только после перерождения стал как бы дубиной по башке стукнутый.
Попытка вырваться из каменного века началась с неудачи. Впрочем, это с какой стороны посмотреть… Откопать метеорит не удалось ни в первый день, ни во второй. Удалось лишь освободить часть железной глыбы размером примерно 1ґ1,5 метра и подкопать ее снизу. Получалось, что железяка имеет форму кривой кособокой горбушки, у которой выели мякиш, и лежит она горбом кверху. Насколько глубоко она уходит в склон, представить было трудно, но то, что она как минимум вдвое больше того, что удалось расчистить, сомнений не вызывало.
Вечером, когда толпа помощников отправилась в лагерь, грязный и усталый Семен стоял среди отвалов, подбрасывал на ладони тяжелую железную лепешку, найденную Головастиком, и рассуждал вслух. На мудрые его речи единственный слушатель – все тот же Головастик – никак не реагировал. Может быть, потому, что говорил Семен по-русски:
– Господа, я прекрасно понимаю, что в ХХ веке попытка использовать метеоритное железо для поделок была бы расценена как варварство и вандализм. Но я попробую, и пусть это преступление будет самым тяжким в моей жизни!