Родное гнездо
Шрифт:
В семье Торика главной доблестью для ребенка считалось умение занять себя интересным делом и не отвлекать родителей от их личной жизни. Нравится музыка? Отлично! Слушай пластинки.
А у Семена дома ценились практика, руки, растущие откуда надо, и освоение навыков, которые пригодятся в жизни. Ребенка тянет к музыке? Родители отдают его в музыкальную школу: «Научишься играть на баяне — нигде не пропадешь, хоть на свадьбах заработаешь». И Семен неплохо освоил баян.
Впрочем, друзья никогда не ссорились по этому поводу. Просто каждый из них нес по жизни незримый флаг, врученный
* * *
Кабинет физики оформлен как музей науки. Вся задняя стена класса — огромный шкаф-витрина: на каждой полочке что-нибудь интересное. Тут — семейка братцев-маятников, там — остов электрофорной машины, а здесь — толстый и черный амперметр, настолько древний, что, кажется, должен помнить самого Андре-Мари Ампера.
Физичка, Нина Ивановна, худощавая, темноволосая и энергичная, дело свое знает:
— Никогда не путайте пройденный путь и перемещение! Классический пример: автомобиль выехал из гаража, весь день мотался по городу, а вечером неизбежно вернулся в гараж. Пройденный путь исчисляется сотней километров, а перемещение — ноль!
Самые внимательные из учеников переглянулись: это же материал прошлого года, сегодня тема совсем другая! А она, словно услышав их мысли, поясняет:
— Почему я говорю об этом сейчас? Во-первых, я вас поймала и теперь отлично вижу, кто меня слушает, а кто — нет. А во-вторых, — она картинно разводит руками, — хоть все это кажется очевидным, многие из вас при решении задач до сих пор ошибаются! Возможно, теперь вы меня поймали? Похоже, в прошлом году я вам плохо объяснила эту тему?
Она улыбается немного смущенно, но при этом чуть насмешливо, и Торик осознает, что эта незнакомая физичка ему уже симпатична. Более того, чем-то напоминает ему тетю Резеду — такую же острую на язык, но при этом умную и, как ни странно, доброжелательную.
На одном из уроков Нина Ивановна зачитала определение: «Звук — это колебания воздуха, воспринимаемые наблюдателем». Сделала паузу и продолжила:
— Смотрите: здесь речь идет о наблюдателе. О том, кто слышит этот звук. Если в глухой тайге упало дерево, это уже не звук, а просто колебания воздуха.
Ребята загомонили, что это все-таки может и звуком оказаться для какой-нибудь белки или медведя. Физичка скептически усмехнулась и неожиданно заявила:
— А давайте для чистоты эксперимента сбросим на эту самую тайгу пару хор-роших таких нейтронных бомб, чтобы сосны остались, а вся слушающая живность гарантированно вымерла. Тогда уж точно никаких звуков не будет. По определению. Согласны?
Торик не понял, в какой мере эти слова были шуткой, но широкий философский подход и смелые мысленные эксперименты физички впечатлили его безмерно!
* * *
Ярким педагогом оказалась и Анна Сергеевна, математичка — полная и обманчиво улыбчивая, как раскормленный бультерьер, она обладала стальной волей и сверхспособностью: используя только слова и интонации, могла растоптать любого — ученика, другого учителя, директора, кого угодно. А могла и поддержать, и даже вдохновить, если вдруг захочет.
Вот Вася Пучков, верзила и
— Пучков! Всегда Пучков. Всегда последний, всегда худший. К чему ты стремишься, Пучков? Что у тебя в голове? Не знаешь? А я знаю. Ни-че-го! Пустота. Изначальная торричеллиева пустота в твоей голове, Пучков! И я очень сомневаюсь, что однажды там поселится хоть что-нибудь еще.
Пучков, весь пунцовый от стыда и унижения, так и стоит, ведь сесть ему не разрешили. А Анна Сергеевна тем временем переходит к теме урока:
— Сегодня мы повторяем число пи. Хабарова, напомнишь нам определение?
— Пи — это отношение длины окружности к ее диаметру, — чеканит отличница Кира Хабарова.
— Верно. Васильев, а каково численное значение числа пи?
Торик же не может просто спокойно сказать нужные цифры. Это было бы слишком скучно.
— Три целых, один, четыре, один, пять, девять…
— Достаточно, — пытается его остановить математичка, но не тут-то было.
— …два, шесть…
— Все-все, садись, спасибо. Пи — число иррациональное, точно его значение записать невозможно, поскольку оно выражается бесконечным рядом знаков после запятой. Однако для практических задач обычно хватает двух знаков: 3,14.
— Анна Сергеевна, а вы про меня не забыли? — вдруг вступает Вася.
— Что, Пучков, устал стоять столбом? — в притворном сочувствии ахает математичка, всплеснув руками. — А мне казалось, ты такой сильный, спортивный, подготовленный молодой человек. Нет? Так ты не только по математике отстающий? По физкультуре тоже? Садись. Давай-давай, можно, я разрешаю. А то как бы ты у нас тут в обморок не грохнулся от усталости.
Класс взрывается хохотом. Анна Сергеевна довольно улыбается, а затем продолжает:
— А зачем оно вообще нам нужно, это число пи? Кто скажет?
— Вычислять длину окружности? — с места отзывается Лена Буйнова.
— Да, конечно, но не только. Вы уже знаете, что число пи входит в очень разные формулы. А в тригонометрии без него так и вовсе не обойтись, я уж не говорю о физике.
Взгляд математички на секунду сосредотачивается на облаках за окном, а голос становится мягче, напевней. Видимо, только теперь она открывает классу то, что ее действительно интересует.
— Иногда я и сама удивляюсь: почему вроде бы такие разные вещи в нашем мире связаны именно через число пи. Объективно такого быть никак не должно, а оно есть… — Несколько секунд она задумчиво молчит. А потом спохватывается: — Но мы с вами не будем отвлекаться, а повторим формулу площади круга, которую изучили на прошлом уроке…
В голове у Торика что-то тихонько щелкнуло. По спине пробежал легкий холодок. А правда: почему 3,14? Почему не два и не пять? Почему число не просто дробное, но еще и бесконечно длинное? И почему оно так часто попадается в формулах? В этом таилась какая-то загадка.