Родное гнездо
Шрифт:
Сегодня, спешно покинув Каморку, друзья добежали до класса и отдышались.
— Давай! — шепнул Семен. — Если пойдешь первым, нам ничего не будет.
— Опоздали на восемь минут! — возразил Торик.
— Не тяни! — с нажимом прошептал Семен и негромко, но решительно постучал в дверь.
Отступать поздно. Торик подобрался, просунул в дверь голову и спросил:
— May I come in? (Позволите войти? — англ.)
В ответ раздалось дружелюбное:
— Come in, don't be late, man! (Заходи и больше не опаздывай — англ.)
Она не сердилась, ей нравилось, что хоть кто-то в классе
— So what should I tell you today… (Итак, вот о чем мы сегодня поговорим — англ.) — продолжила англичанка и взглянула на класс.
Пустые глаза, пустые головы, ни одной мысли. Хотя нет. Двое опоздавших сидят и внимательно слушают. Васильев понимает ее. Никитцев пока старательно делает вид, но это лучше, чем его обычная зевающая физиономия на уроке. Все к лучшему!
* * *
Ноябрь 1980 года, Город, 15 лет
Музыка пропитывала всю их жизнь, была отдыхом и работой, вечно дразнящей целью и неожиданным утешением.
Концерт. Белый танец. Отличный шанс для девушек, которых никто не приглашает танцевать. В актовом зале почти темно, горит всего один светильник. Дежурные учителя дружно куда-то делись, вот и хорошо. Звучит музыка. Медленная, обволакивающая…
Лики нет: это не ее песня, значит, пудрит носик. Борис почти уснул: легонько отстукивает ногой бит на большом барабане с самодельной кривоватой надписью «AMATI», а сам сосредоточился на тарелочках хай-хэта. Семен старательно воет в микрофон, добавляя таинственности, Гера тихонько щиплет одну струну — такая сейчас у него партия. А Торик выстреливает отдельные аккорды и поет:
Всех нас согреет вера одна,
Кто-то ошибся — ты или я?
Последний бесконечно долгий аккорд, бегающий по всем ладам сразу бас и замирающая фасоль дроби палочками по тарелке.
Пора будить аудиторию! «Да?» — с надеждой кричит Борис. «Да!» — кивает Торик. И вот уже бас с ударником заводят энергичный рок, Торик играет соло, зал энергично скачет, а Семен поет:
Мы себе давали слово
Не сходить с пути прямого…
Песня Торику не особо нравится, но она всегда пользуется успехом, к тому же близка Семену, может быть, потому, что сочинил ее тоже бас-гитарист?
Торик чувствует себя необычно: он словно раздваивается. Одна половинка стоит на сцене, играет на гитаре и подпевает в микрофон. А другая в это время удивляется. Как странно: вот сейчас они играют на вечере, где танцуют все… кроме тех, кто играет! Парадокс!
Впрочем, и здесь не обходится без исключений. Песня закончилась, Торик поймал умоляющий взгляд Семена, подмигнул, соглашаясь с невысказанной просьбой, повернулся к Борису и поднял четыре пальца чуть выше головы. Тот кивнул и начал отстукивать легкий латиноамериканский ритм песни «Дождь». А Семен ловко вывинтился из сбруи ремня своей бас-гитары и радостно спрыгнул в зал.
Эту песню Торик
Дождь, оставляя капли на окне,
Стучит, стучит в стекло порой ночною…
И снова Ториков стало двое. Нет, теперь уже трое! Один старательно играл на гитаре и пел, второй отстраненно оценивал звучание — тут потом надо будет расширить паузу, эту часть лучше поднять…
А третий Торик смотрел на счастливого Семена. Пару месяцев назад у того появилась Надя из восьмого класса, на год младше. И вот теперь они слились в медленном танце, забыв обо всем. Она положила стриженую голову ему на плечо, а он галантно приобнял подругу, на зависть прочим желающим. Двигалась пара слаженно, размеренно, в своем ритме. Им так хорошо, подумалось Торику, пусть еще побудут вместе — и вместо коды спел еще раз первый куплет, вызвав удивленный взгляд Бориса.
Как все-таки приятно, когда ты можешь на что-то повлиять!
Глава 13. Один аккорд, одна судьба
Аккорд в музыке — это сочетание нескольких нот. Пусть не любых и не в любой момент, это уже детали. А само слово «аккорд» по-итальянски значит «согласованно, сообща». Торик понял это не сразу. Помог случай.
Для официального концерта завуч попросила подготовить ряд песен о Великой Отечественной. «Стоит над горою Алеша» звучала неплохо, но как-то уж слишком благопристойно, да и поднадоела уже: ее пели все подряд. А потом, ко всеобщему удивлению, Борис принес свежую песню о Вечном огне.
Ребята сразу оживились: каждый нашел в ней свое. Борис приметил себе место для соло на ударных. Семен придумал в проигрыше ритмичный ход на басу, изображающий пулеметную очередь, а Торик повторил его на соло. Гере нравилось, что куплет звучит как баллада. И конечно, Торику импонировал текст — в кои-то веки не формальный, а душевный, образный, человечный. Особенно зацепила его строчка из припева:
…Здесь один аккорд, одна судьба —
Резкая, как ротная труба.
Именно тут Торик вдруг осознал, что они — ребята из ансамбля — тоже своего рода аккорд с общей судьбой. Каждый из них — отдельная нота. Семен-тоника задает основу. Борис-квинта помогает ему, подчеркивая звучание и задавая акценты. Гера-терция определяет настроение: веселое, грустное, странное или необычное. А сам Торик — септима. Неуловимая нота, которая то есть, то нет, но именно она возвышает музыку, тащит ее ближе к джазу, хотя иногда — если перестараться — может все взять и развалить. И при этом все они звучат вместе, усиливая и дополняя друг друга.