Родовая магия
Шрифт:
— Ох, ты об этом… — я кисло усмехнулся. — Да не то, чтобы прямо влюблен — я сказал это больше для того, чтобы Рон отвязался, и прекратил пытаться снова свести нас с Джин. На самом деле… Ну, мне просто нравится одна девушка, но это не то чтобы любовь, по крайней мере, пока. Только я надеюсь, — хихикнул я, чтобы немного отвлечь ее внимание от щекотливой темы, — это не для прессы?
Блейз, к счастью, поняла шутку, и не обиделась.
— Нет, что ты! — рассмеялась она. — Держу пари, ты сейчас вспомнил, как наш факультет плел про тебя и твоих друзей небылицы этой мерзкой репортерше Скиттер на четвертом курсе? Можешь мне поверить, это было отвратительно мне ничуть не меньше, чем тебе. Я тогда чуть было не рассорилась с Драко на веки вечные, когда он с ней связался. Тем более, что он знал, как я ненавижу эту стерву!
— Почему? — удивился
— Рита в свое время понаписала кучу гадостей о моей матери, так что ей пришлось переехать в Новый Свет, и мы стали видеться еще реже, — неохотно сказала Блейз, и, увидев мой непонимающий взгляд, вздохнула. Я лихорадочно попытался припомнить какие-нибудь слухи о ее семье, но быстро осознал тщетность своих попыток. Ну почему, во имя Мерлина, я никогда не слушаю, о чем болтают Парвати и Лаванда? Хотя они редко обсуждают кого-то из слизеринцев, кроме, разве что, Малфоя — а о нем, в основном, сплетни ограничиваются его очередными любовными похождениями, или внешним видом, или тем, насколько привлекательным его делает его «обаяние мерзавца».
— Извини, — пролепетал я, смущенно опуская взгляд, — я боюсь, я не очень в курсе… эээ… светской жизни Магического Мира. Так что боюсь, о твоей матери я ничего не знаю… Но если хочешь рассказать, я…
— Даже не знаю, — Блейз страдальчески поморщилась, так что я уже был не рад, что разговор зашел об этом.
— Если не хочешь, можешь ничего не говорить, я…
— Да нет, лучше уж я сама расскажу, чем ты потом услышишь через десятые руки какие-нибудь сплетни, которые запустила Скиттер, — возразила она. — Понимаешь… Я не горжусь своей матерью, но все же, ее поведение не настолько аморально, как пыталась представить Рита.
— О да, не сомневайся, уж кто-кто, а я-то знаю, сколько правды в ее репортажах, — фыркнул я. Блейз кинула на меня испытующий взгляд.
— Вот как? А как же твое знаменитое интервью в «Придире»? — спросила она. — Ведь его тоже писала Рита? Так значит, это тоже ложь и выдумка?
— Нет, ну то интервью — это совсем другое дело, — отозвался я. — Оно вышло только после того, как мы с Гермионой его одобрили.
— Да, я слышала, что вы нашли на нее управу, — кивнула Блейз. — Жаль, этого не случилось раньше. А теперь поздно, да и смысла нет. Веришь ли, я чуть не сдала ее на четвертом курсе, но Дрей уговорил меня. И не смотри на меня так, знаю, что не должна была поддаваться, но… Малфои были и остаются моей семьей, да и маме это бы уже ничем не помогло…
— Так что же все-таки за история с твоей мамой? — спросил я. Не то, чтобы мне и правда хотелось говорить на эту тему, но лучше уж так, чем о вопросах порядочности и противостояния Гриифиндор — Слизерин (а точнее, Поттер — Малфой), к которым вела эта тема.
— Оу. Ну… Понимаешь… Черт, даже не знаю, с чего начать. В общем, в молодости моя матушка отбила жениха у одной цыганской ворожеи. Ты, наверное, помнишь, что Бинс рассказывал про цыган?
— Эээ… — глубокомысленно сказал я, замявшись, и припоминая. К счастью, что-то из изученного материала по истории магии каким-то чудом все-таки осело у меня в голове, так что про цыганские общины я припомнил, что там маги и маглы жили сообща, развивая предсказание и духовную магию совершенно особыми способами, и не допуская в свой магический круг посторонних. Человек пришлый мог войти в табор, и также стать его частью, но никогда не становился сопричастен цыганской магии. — Ну, да, кое-что помню, — ответил я на вопрос Блейз. Она кивнула.
— Ну вот, мама отбила у цыганки жениха, которого та привечала, хотя он и был не из табора. И ворожея поклялась отомстить. Она прокляла мою мать. — Блейз вздохнула и голос ее задрожал. А я недоуменно нахмурился.
— Но разве твоя мать не могла найти способ снять проклятие? Она же волшебница… — по взгляду Блейз я понял, что сморозил полнейшую глупость.
— Цыганское проклятие нельзя снять просто так — нужно обязательно выполнить условие, которое поставил тот, кто его наложил. Мамино проклятие было просто ужасно. Оно заключалось в том, что все ее мужья умирали, не прожив в браке с ней и года. И так должно было продолжаться до тех пор, пока она сама не полюбит того, за кого выйдет замуж.
— Ужас… — пробормотал я. — Но ты все время говоришь об этом в прошедшем времени — значит заклятие снято?
— Надеюсь, что так, — кивнула Блейз. — Она вышла замуж в Бразилии, за довольно богатого и чистокровного мага, дона Родриго дель Эсперанса, и они женаты вот уже третий год. И дон Родриго пока жив и здоров, — не сглазить бы, — хмыкнула она. — Я гостила у них прошлым летом и нынешним, и… В общем, я еще не видела мать такой. Может, кто-то и не принял бы ее поведение за любовь, но я-то знаю, как она выражает свои чувства… Люциус как-то говорил мне, что она просто не умеет их показывать совсем никак. Не знаю, может, он и был прав отчасти. Во всяком случае, я видела в Бразилии максимум того, на что она способна. — Девушка помолчала, а потом, вскинув голову, продолжила рассказ. — Но это сейчас, а началось все куда раньше. Мой отец у матери был третьим мужем. Он был игроком в квиддич — и даже довольно известным. Ну и на одном из матчей, когда мать была на седьмом месяце беременности, он упал с метлы и разбился. Насмерть. У мамы начались преждевременные роды, и родилась я. А потом вскрыли завещание, и оказалось, что я была названа единственной наследницей — ну, то есть, ребенок, которого она ждала. А она не была даже официальной опекуншей — опекуном он назначил своего друга, которому доверял. Тот, впрочем, не лез в вопросы воспитания, ограничился лишь финансами. Ну… у мамы было небольшое состояние, осталось от первых двух браков… Но его быстро стало не хватать, и через пару лет она решила, что надо поправить свои дела новым браком. Естественно двухгодовалый ребенок ей мешал, и она решила сплавить его родственникам. Моя бабка с отцовской стороны, правда, ненавидела ее, и взять меня отказалась, а мамины родители давно умерли, так что пришлось ей обратиться к не столь близкой родне. В общем, она отдала меня на воспитание Малфоям, и укатила в Европу.
— Малфоям? — опешил я. — Но… как же так? Погоди, так тебя… воспитывали Малфои? Выходит, когда ты говорила, что вы с Драко выросли вместе, ты не имела в виду, что ваши семьи просто часто общались — вы и правда жили под одной крышей?
— Ну да. Нарцисса и моя мать — дальние родственницы, и дружили со школы… Ну какое-то время они не общались, после того, как матушка попыталась охмурить Люциуса, но… — Блейз махнула рукой. — Тут ей ничего не светило — его сердце всегда принадлежало только Нарциссе.
— У него есть сердце? — фыркнул я. Блейз грустно усмехнулась, и покачала головой.
— Ты удивишься, но Малфои вовсе не такие уж холодные и бесчувственные, как пытаются показать, — сказала она. — Люциус умрет за Драко и Нарциссу, не задумываясь, да и Нарцисса тоже — за него, и за сына она на все готова. Не знаю, может, и за меня тоже… А Драко… Он больше прикидывается бездушным мерзавцем, чем есть на самом деле. Со мной он всегда был добрым и заботливым, ну… почти всегда. И за свою семью он голыми руками порвет любого в мелкие лоскутки. В конце концов, выкинул же он из поместья Темного Лорда, когда тот вздумал угрожать жизни Нарциссы, — а ведь ему тогда было едва шестнадцать.
— Драко ВЫКИНУЛ ВОЛДЕМОРТА ИЗ ПОМЕСТЬЯ?! — опешил я, остановился на месте. Блейз хихикнула.
— А ты думал — он его верный последователь и соратник? — спросила она.
— Ну, Люциус-то точно… — пробормотал я. — А Драко — я думал, он тоже пойдет по стопам отца…
— «По стопам»! — презрительно бросила Блейз, сморщив носик. — Какое же ты наивное дитя, Поттер! Ты что, думаешь, все Пожиратели Смерти так уж и горят желанием идти в бой за правое дело Темного Лорда? Ну, не спорю, фанатики, вроде Беллатриссы и прочих, кого он вытащил из Азкабана, — те да, готовы. Но у других, вроде Малфоев, или Ноттов, есть семьи, которые могут серьезно пострадать, если они попытаются выйти из игры. Никому не хочется разделить участь Каркарова, а ведь ему было нечего терять, кроме своей жизни. Думаешь, Люциус очень хотел потерять репутацию и рисковать положением своей семьи, не говоря уже о своей должности в Министерстве, и все только ради того, чтобы исполнить прихоть Темного Лорда, и принести ему какое-то дурацкое пророчество? При том, что он прекрасно понимал, что в случае неудачи на кону не только его жизнь, но и жизни Нарциссы и Драко? Да если б не родовая магия и Узы Защиты поместья, они бы дорого заплатили за его ошибку!