Родственные души

Энтони Марк

— Прекрасно, даже сами по себе. — Затем его серо-стальные глаза распахнулись, и он сердито посмотрел на Полуэльфа. — И, в любом случае, я заплатил Айлии игрушками. Это не подарки. — Он поднял чашку и вернул на стол, чтобы рассмотреть свои рисунки.

Танис решил, что пришло время сменить тему.

— Если ты не можешь выбрать между деревом и сталью, почему бы не совместить их? — Из-за ягод его голос прозвучал невнятно.

Флинт кивнул, не особо обратив внимание. Затем он обернулся к Танису.

— Что ты сказал? — спросил он.

— Почему бы не совместить…

Но

Флинт уже вытянул другой лист пергамента и неистово принялся черкать. Он бормотал себе под нос, но Танис не мог разобрать слов. Полуэльф вздохнул. Оно и к лучшему; в такую отупляющую дневную жару Танис в любом случае уже был готов вздремнуть. Пять минут спустя, Полуэльф свернулся на койке Флинта и сонно засопел.

Гном продолжал работать.

* * *

Уже вечерело, когда Флинт, наконец, оторвал голову от листа.

— Парень, взгляни на это. Мне нужно твое мнение. — Он оглянулся на Таниса, но Полуэльф едва пошевелился. — Ладно! — Флинт еще раз взглянул на свое творение, затем скатал один лист в цилиндр, оставив другие на столе, и отбыл, тихо закрыв дверь.

Тридцать минут спустя Флинт разворачивал бумагу на мраморном столе Беседующего в Башне. Солостаран склонился над ней, чтобы изучить предложение гнома.

— Я решил смешать золото, серебро, сталь, олений рог, красный коралл и малахит, — оживленно произнес гном. — И древесину осины.

На эскизе был изображен медальон размером с детский кулачок. На нем был изображен лесной пейзаж, с осиной на переднем плане и тропинкой, ведущей между елями к холму. Над холмом располагались две луны.

— Я изготовлю медальон в виде сэндвича из стальной подложки и золотой лицевой части. На золотой я вырежу рисунок — деревья, луны, дорожку.

Солостаран кивнул. Это было понятно.

— А как насчет коралла и малахита? — спросил он. — Куда они встанут?

— Я инкрустирую вставку, — пояснил Флинт. — Когда я соединю вместе две пластины, я заполню контуры деревьев — зеленым малахитом листья и ветки, а коричневым рогом оленя — ствол. Дорожка будет из рога и стали. Одна луна, Лунитари, будет из красного коралла. Другая, Солинари, из серебра.

Но Беседующий выглядел колеблющимся.

— Это красиво, но также и замысловато. Ты уверен, что сможешь сделать его за две недели?

Флинт подмигнул и зачерпнул полную горсть сушеного инжира и глазированного миндаля из серебряной чашки на столе. Когда бы гном ни приходил, чашка всегда оказывалась полной, но Флинт никогда не делал паузы, чтобы оценить значимость этого; он только поздравил себя с большой удачей, что у него есть друг, чьи вкусы на снеки совпадают с его собственными.

— Самое тяжелое — это придумать, — произнес гном. — Все остальное легче.

— Дизайн устраивает? — Флинт уверенно ждал, зная, что Беседующему понравилось, но желая услышать, как тот произнесет это вслух.

— Он безупречен, — сказал Солостаран.

Лицо гнома осветилось улыбкой.

— Хорошо. Тогда я прямо сейчас приступаю к работе. — Он протянул руку за рисунком.

Голос Солостарана остановил его.

— Мастер Огненный Горн. Флинт.

Гном посмотрел на своего друга.

— Что говорят

о том, что последовало за смертью лорда Зеноса? — тихо спросил Беседующий.

Рука Флинта зависла над пергаментом. Затем он медленно скатал эскиз.

— Ну, ты же знаешь, у меня сейчас не много дел с большинством придворных. — Особенно после того, как он принял сторону Таниса после охоты на тайлора, мог бы добавить гном.

— Тогда, что говорит простой народ?

Флинт завязал шнурок вокруг скрученной бумаги и медленно выдохнул.

— Лорд Зенос не особо был любим большинством, особенно теми, кого он рассматривал… низшим сословием, — осторожно произнес он. — Но многие эльфы также разделяют его мнение о необходимости изоляции Квалинести от остального Кринна. — Он решительно продолжил. — Те же самые эльфы не одобряют и моего присутствия здесь, так же как они и не в восторге оттого, что в городе живет Полуэльф.

— В каждом вопросе есть свои фанатики, — прошептал Солостаран. — Вопрос в том, насколько они сильны.

— Этого я не знаю, сэр.

Солостаран грустно улыбнулся.

— Зови меня «Беседующий», — произнес он. — Помнишь, как я сказал тебе это в тот день, когда ты прибыл в Квалиност?

— Помню ли я? — гном хмыкнул. — Как я могу забыть? Кто еще получает уроки придворного этикета от самого Беседующего-с-Солнцами?

Солостаран промолчал, и, в конечном счете, его улыбка и ухмылка Флинта увяли.

— Флинт, многие придворные недовольны. Они говорят… они говорят, что я защищаю Танталаса, потому что он мой подопечный. Они говорят, что я должен изгнать его.

— Изгнать Таниса? Это же абсурд, — произнес Флинт. — Он не убивал Зеноса. Разве Мирал не объяснил, как всплеск магии мог отклонить вторую стрелу?

— Флинт, — сказал Солостаран, — я за последние недели переговорил со множеством адептов магии, и они все согласны в одном. Обстоятельства, подобные тем, что обрисовал Мирал, крайне маловероятны. Его трактовка звучит так, что мощная магия тайлора могла «срикошетить» от слабого мага, вроде Мирала, и каким-то образом сбить с курса одну маленькую стрелу, чтобы она попала эльфу в грудь. Они говорят, что это не невозможно, но неправдоподобно. Для начала, такой ход событий убил бы кого угодно, кроме могучего мага.

— Все прошедшие недели я ходил от эксперта к эксперту, надеясь отыскать того, кто скажет «Да, скорее всего, так и случилось».

Солостаран отодвинул свое кожаное кресло от массивного стола и повернулся лицом к громадным окнам.

— Флинт, этого не может быть. Любой сведущий в магии скажет это. — Несмотря на ослепительную жару снаружи, внутри здания из мрамора и кварца сохранялась прохлада. Флинта охватила дрожь.

— И как вы поступите, Беседующий?

— Что я могу сделать? — спросил Солостаран, его рассерженное движение вызвало шелест государственной мантии. — Я оказался в ситуации, когда ближайший очевидец — которому я абсолютно доверяю — говорит, что наиболее очевидное объяснение — что у Таниса были дурные намерения — просто не является правдой. Другие объяснения, которые могут оправдать моего подопечного, считаются практически невозможными знающими эльфами.