Рок, туше и белая ворона
Шрифт:
– Антуан де Сент-Экзюпери?
– усмехнулась я. Он подумал пару секунду.
– Ты пытаешься оградить от себя всех, ведь так?
– Не знаю. Наверное.
– я вздохнула, стуча карандашом по подлокотнику кресла, - «Я не хочу делать тебе больно, а чем больше я лезу к тебе, тем тебе больнее…»
– «…И не хочу, чтобы ты делал мне больно, а чем больше ты меня отталкиваешь, тем больнее мне.» Волхв. Ты много читаешь. Это способ уйти от реальности?
Задумалась. Домик на дереве -
– Думаю, что художественная реальность - это мой способ спрятаться.
– Хорошо.
Недоумённо на него посмотрела.
– Хорошо?
– Хорошо, что ты это осознаёшь. Сколько тебе было лет, когда ты поняла, что не в порядке?
– Ну если Фрейд прав, и в тот момент, когда человек начинает задумываться о смысле и ценности жизни, можно начинать считать его больным… Лет в 13 наверное.
Он посмотрел на альбом на моих коленях.
– Работая с психологами, раньше, ты показывала свои рисунки?
– А я работала с психологами раньше?
– усмехнулась я, прорабатывая детали рисунка, - Да и что бы это дало?
– Многое. Говорить за нас должны наши полотна. Мы создали их, и они существуют, и это самое главное.
– Ван Гог.
– Это как отражение того, что скрыто. И это многое меняет и объясняет. Знаешь почему Ван Гог отрезал себе ухо?
– Он больше не мог выносить шум в голове, - ответила я.
– Как часто у тебя возникают шумы?
– Часто.
Посмотрела на часы на стене. Минутная стрелка двигалась слишком медленно.
– Странно, думал, это был эффект от неправильных препаратов, - пробормотал док, - Какого цвета крыша у твоего дома?
– Вам виднее.
– проговорила я следя за секундной стрелкой, - Простите?
Он спросил, то что спросил? Или мне послышалось? Он выжидающе на меня смотрел. Вот так прикол. Я не могу точно ответить. Вроде синяя, но не исключено, что всё-таки тёмно-зелёная.
– Ладно, вот как мы поступим.
– он склонил голову чуть в лево, просматривая свои записи, - Начни вести дневник.
– Это ещё зачем?
– насторожилась я.
– Меня беспокоит, что в последнее время, ты серьёзно теряешь чувство реальности. У тебя есть прогресс и утратить его не хотелось бы. Сдвиги нужно фиксировать, иначе в этом нет никакого смысла. Всё просто.
– Ну я бы не была в этом так уверенна.
– пробормотала я, нахмурившись. Вот только этого не хватало… Я завошкалась на месте, чувствуя внезапную неуютную тревогу. Сергеич несколько изучающе на меня смотрел.
– Ничего сверх возможного, просто каждый вечер описывай свой день, отношение к нему, события.
– Это… обязательно?
– решила я уточнить.
– Очень желательно.
– И вы будите это читать?
– Разумеется, - подтвердил психолог, реально не въезжая, в суть сей проблемы. Я тоже не особо-то сильна в её объяснении, но ещё более я не сильна в изложении мыслей, и вообще в мыслях я не сильна. Я попыталась улыбнуться.
– Я не… Нет.
– отрезала я, неожиданно резким и острым тоном. Док повёл бровью, скорее задумчиво чем удивлённо, но более никак своей реакции не выдал.
– Виктория, ты должна научиться концентрироваться.
– заявил он решительно. Многозначительно ткнула пальцем в альбом.
– Я умею концентрироваться, - возразила я.
– По средством искусства ты пропускаешь свои проблемы и тревоги, через себя. Я же говорю о том, что вокруг тебя. Ты должна уметь концентрироваться на окружении, на реальности. К тому же это даёт весомое преимущество в переоценке мыслей, что влияют на твоё состояние, - гнул свою линию психолог. Да, блин…
– И это единственный способ?
– спросила я, скептически.
– Нет, но к более кардинальным мерам, я боюсь ты не готова.
– Например?
– поинтересовалась я наводящим тоном.
– Социальная занятость.
– Социофобия - не моя проблема.
– отмахнулась я.
– Разве?
– усомнился док, - В свете последних событий, это рискует стать твоей проблемой. Ты забросила работу. Ты ведь играла на гитаре, верно?
Если я вернусь на работу в бар, то вся терапия коту под хвост. Слишком уж много там, соблазнов для моей гипомпниакальной составляющей.
– Травма.
– нашла я отговорку и угрюмо усмехнулась: - Но огромное спасибо что напомнили. Очень мило с вашей стороны, - процедила я в сторону, - Выстоять на сцене целый сет, минут в сорок длинной, не так-то просто, когда твоя кость собрана по кусочкам и посажена на спицы.
– Допустим, но ты не торопишься чем-то это заменить, и занять своё время.
– настаивал мужчина. Холодно посмотрела на него.
– Я так не думаю. Я начала рисовать, и со стабильной регулярностью посещать приёмы дорогостоящего шарлатана.
Шарлатан глухо усмехнулся, качая головой.
– При этом социально ты мало задействована. Даже меньше чем, до того как стала посещать приёмы дорогостоящего шарлатана.
– передразнил он мою реплику.
– Значит вы не справляется со своей работой. А вообще-то я не стала от этого более замкнутой, чем обычно, так в чём проблема, я не понимаю?
– всплеснула я руками.
– Вероятно, ты просто не замечаешь этого, - спокойно предположил док. Я раздражённо закатила глаза к потолку.