Рок-звезда для девушки бальзаковского возраста

Алая Аглая

— Ну как, уже известно, кто поедет на конкурс? — спрашивает Арслан, и Руслан беззаботно пожимает плечами.

— Как знать. Ты же прекрасно знаешь, что решать не нам с тобой, а публике, — отвечает мой спутник. — Так что удачи тебе, дружище, — и взгляд Шаманова падает на меня.

— Может, познакомишь нас?

И Руслан поспешно отвечает:

— Майя — это Арслан, Арслан — это Майя.

— Очень приятно, Майя, — наклонившись ко мне, улыбается Шаманов, и я только вежливо киваю в ответ.

Он явно не мой герой.

Мой

герой сидит рядом со мной, напротив.

— А что это за конкурс? — интересуюсь я, когда нам приносят первое блюдо — перепёлок в винограде, и я отмечаю про себя, что я их готовлю намного лучше.

— Ежегодный евразийский конкурс рок-исполнителей, который в этот раз будет проходить в Пекине. Там будут исполнители почти из всех стран, и в этом году от нашей страны выдвигаются два претендента: я и Арслан.

— И кто в итоге поедет? — в волнении подаюсь я вперёд.

Я помню про этот конкурс. Его же смотрит вся планета!

— В этом году организаторы решили принимать решение на основании голосования: они запустили сайт, где каждый может отдать свой голос за меня или Шаманова. Это же было во всех новостях, — с недоумением смотрит на меня Царь.

— Прости, видимо, со своим разводом я пропустила все главные новости, — бормочу я. — И кто же в итоге побеждает?

— Судя по счётчику на сайте — мой конкурент, — едва заметно морщится Царь, пока я открываю сайт, и вижу, что у моего принца на миллион голосов меньше.

— Мне так жаль, — отрываю я взгляд от экрана, поставив галочку за своего кумира. — Ты ведь намного лучше этого Арслана, это и ежу понятно. Он просто мыльный пузырь. Его популярность слишком раздута.

— Плевать, — с ироничной улыбкой пожимает плечами Руслан. — Видимо, надо дать дорогу молодёжи, так? — продолжает он. — В конце концов, сегодня твой день, и мы будем его отмечать!

20

20

Я уже не помню, когда я была на свидании, наверное, двадцать лет назад, и это свидание определённо самое лучшее в моей жизни.

Мы разговариваем, хохочем и едим, и у нас, оказывается, очень много общего.

— Мне с тобой так легко и свободно, — вдруг совершенно серьёзно говорит мне Руслан, поднимая свой фужер. — Мне никогда и ни с кем не было так хорошо. С тобой совсем не нужно притворяться и можно быть самим собой, — наклоняется он к моему ушку, и я снова чувствую, как всё моё тело пронзает электрический разряд.

И по его взгляду я понимаю, что он не врёт.

Блюда сменяют одно другое, щёлкают затворы камер и мелькают вспышки смартфонов, и тут вдруг Руслан встаёт и направляется к сцене. Уверенным шагом поднимается на неё, берёт микрофон в руки и произносит:

— Друзья, приветствую вас всех. Надеюсь, вы ещё помните, кто я такой, — и я слышу недружные смешки, раздающиеся из зала. — Я знаю, что очень давно у меня не было никаких

новых песен, но сегодня я здесь с очень важным для меня человеком, — и все глаза вдруг устремляются на меня, а мне хочется спрятаться от них под стол, но я с достоинством выдерживаю эту публичную пытку. — И вот я сегодня утром сочинил новую песню, которую и хочу исполнить для вас всех и посвятить её моей спутнице, — и он садится за фортепиано, начинает играть ту самую мелодию, которую я уже слышала сегодня утром: «Ты как кино, как эффект домино, как фабрика Гуччи, как Моника Белуччи…»

Он поёт своим знаменитым хриплым голосом, слова отлетают от стен, падают с плеском в замершие в руках бокалы, и все голоса замирают, затихают, и я вижу, с каким интересом вся эта богатая пёстрая публика слушает песню.

Оценивает её.

Словно взвешивает на весах своих вкусов и предпочтений.

И с последними аккордами вдруг вспыхивает гулом рукоплесканий.

И я понимаю, что песня прошла строгий отбор этой взыскательной публики.

Я же ещё утром поняла, что это настоящий хит.

— Где же мы с вами встречались? — вдруг слышу я подозрительно знакомый голос и вижу материализовавшегося рядом со своим столиком Хорькова.

Этого придурка мне ещё здесь не хватало!

— Я думаю, вы ошиблись, — натянуто улыбаюсь я, раздумывая, как же мне поскорее отвязаться от этого извращенца. — Мы с вами незнакомы.

— Тогда прошу прощения, — не унимается он, и уже приветствует возвращающегося со сцены Царёва. — Руслан, так ты уже принял решение? Ты будешь сниматься в моём новом фильме?

И Руслан сердечно жмёт ему руку.

Похоже, в этой тусовке все друг друга знают, и от них ничего не скроешь.

— У тебя просто очаровательная спутница, — поворачивается он снисходительно ко мне. — И где ты только таких находишь? — снова кидает он высокомерную фразу.

— Места знать надо, — почти грубо обрывает его Руслан, — я тебе обязательно сообщу о своём решении, — старается он избавиться от знаменитого драматурга, и я с облегчением выдыхаю.

— Слушай, давай уйдём отсюда, — тихо шепчу я на ухо Царю.

Я устала от всей этой суеты, и не понимаю, как знаменитости выдерживают это каждый день.

Не очень-то это и весело постоянно быть на виду.

Я всего два дня работаю у Царя, а моё фото, по всей видимости, уже заполнило все новостные ленты, и только ленивый не прошёлся по моей внешности и происхождению.

— Давай, — заговорщицки подмигивает мне Руслан, и мы, так и не дождавшись торжественного закрытия вечера, проскальзываем с ним через задний ход, туда, где кухня.

Выбегаем на свежий воздух, и Царь прижимает меня спиной к кирпичной шершавой спине за мусорными баками с ресторанными объедками, его губы находят мои, и мы, как безумные подростки, целуемся во дворе ресторана, окружённые бездомными кошками и звёздами…