Рок-звезда для девушки бальзаковского возраста
Шрифт:
И я понимаю, что такого у меня никогда не было и не будет…
И мне, возможно, именно ради этого стоило развестись…
Вот кто-то выходит из кухни, и мы с хохотом убегаем прочь, через тёмные проходные дворы, и каждый раз Царь прижимает меня к себе в тёмных переходах и подворотнях, и я буквально пью его терпкие пьяные поцелуи, как отравленное вино этой ночи…
— Сегодня — мой самый лучший день рождения, — целую я Царя в губы, когда мы уже ночью лежим с ним в кровати.
Я не могу насытиться, налюбоваться, нацеловать
Я как оголодавшая кошка, которых мы сейчас распугивали в тёмных дворах.
— А у меня никогда и ни с кем такого не было, — тихо признаётся мне Царь, нежно глядя мои запутавшиеся волосы. — Ты просто моё самоё лучшее кино, — бормочет он, уже засыпая, и забываю в этот раз сколько мне лет.
Потому что здесь и сейчас это не имеет никакого значения…
Я просыпаюсь утром и вспоминаю, что мне срочно нужно где-то найти пять тысяч долларов для Верочки. Смотрю на спящего Руслана, и понимаю, что я не могу попросить денег у него. Остаётся мой бывший муж, и я тянусь за телефоном, чтобы набрать ему сообщение.
И на меня сразу же вываливается лента крикливых новостей: «Кто эта загадочная незнакомка, с которой встречается Царь?», «Похоже, у Руслана Царёва всё серьёзно?!» и вишенкой на торте — «Вчерашнее видео с новой песней Царя набрало уже несколько миллионов просмотров…»
Я захожу на сайт голосования и с изумлением понимаю, что счёт Шаманова и Царёва теперь практически сравнялся, и разница составляет всего несколько десятков тысяч, и вижу, с какой бешеной скоростью вертится колёсико роста голосов за Руслана.
21
21
— Что ты вообще вытворяешь?! — с порога начинает выговаривать мне Игорь, когда я подсаживаюсь к нему за столик в кафе, где мы договорились встретиться.
— А что именно такого я вытворяю, позволь узнать? — начинаю заводиться я.
— Ну хорошо, нашла себе рок-звезду, встречаешься с ним. Но неужели нельзя это делать по-тихому, по-интеллигентному? — начинает багроветь и краснеть мой Игорёк. — Неужели надо обязательно обжиматься с ним у всех на виду? — с негодованием трясёт он перед моим носом очередным фото на мобильном.
Я раздражённо выхватываю у него из рук телефон и не верю своим глазам: вот мы стоим с Русланом на том самом заднем дворе ресторана, я прижата вплотную к стене его сильным мускулистым телом, наши губы слились в страстном поцелуе, а его рука уверенно и дерзко скользит вверх по моему бедру, обнажив его из-под подола платья…
Да уж, на это ничего не скажешь…
И очередная подпись гласит: «Руслан, кажется, окончательно потерял голову от аппетитной Людмилы. Но надолго ли хватит этого любителя юных фотомоделей…», и с отвращением отбрасываю от себя телефон.
Такое чувство, что меня всю рассматривают голой под лупой,
Кто вообще все эти люди, которые считают, что они имеют право писать такие заметки и подсматривать за чужой частной жизнью, которая их совершенно не касается?!
— Вернёмся к нашему разговору, — перевожу я взгляд на своего мужа. — Вера попала в какую-то передрягу, и ей срочно нужны пять тысяч долларов, — перехожу я сразу к делу. — Ты ведь тоже принимал участие в её рождении, и я надеюсь, что ты сможешь ей помочь.
— А что, твой Царь не может дать тебе денег? — язвительно бубнит мне в ответ Игорь. — Я думал, он миллионер.
— А может быть ты не будешь считать чужие деньги? — резко обрываю я его. — Ну так как?
— Я уже предлагал Вере оплатить её долги, — вдруг устало отвечает мой бывший. — Но она отказалась брать мои деньги, после того, что я якобы сделал с тобой, — недовольно бормочет он.
И я не знаю, что мне сейчас делать: гордиться своей доченькой или злиться на неё за то, что она отказалась от отцовских денег…
И тут нас прерывает какая-то женщина примерно моего возраста.
Она подходит к нашему столику и, вперив в меня вопросительный взгляд, восклицает:
— Скажите, вы же та самая новая девушка Царя? Можно селфи с вами? — и даже не дожидаясь моего разрешения, уже выхватывает свой телефон и, бросив Игорьку: — А вы не могли бы выйти из кадра, папаша? — делает несколько прицельных снимков.
И тут я понимаю, что на самом деле очень многие в кафе исподтишка щёлкают меня на свои смартфоны.
— Ну всё, мне пора, — вскакиваю я резко с места, чтобы поскорее убежать от этого навязчивого внимания. — Береги себя. И ещё, — задерживаюсь я на пару секунд. — Я очень-очень благодарна тебе за то, что ты развёлся со мной, — целую я в лобик нервно моргающего Игорька.
И я говорю это сейчас совершенно искренне.
— Потому что если бы я до сих пор была бы за тобой замужем, то я бы никогда не узнала бы, что такое настоящая бешеная страсть, и, кстати, настоящий секс, — тычу я своим пальцем в его рыхлую грудь почти первого размера. — Будь счастлив, дорогой. И следи за холестерином, — подхватываю я свою сумочку и уже покидаю кафе.
И я так рада, что полностью свободна от своего бывшего мужа.
Это и есть настоящее счастье.
Но всё-таки мне нужно где-то взять эти проклятые пять тысяч. Я же не могу допустить, чтобы мою беременную дочь арестовали приставы.
И тут мне приходит в голову безумная идея…
— Добрый день, я хочу вернуть вам туфли, — недовольным тоном выговариваю я девушке-продавщице из бутика. — Посмотрите, они бракованные, — открываю я коробку и достаю туфельку со сломанным каблуком.
Хотя у меня у самой сердце в данную секунду разрывается от того, что мне пришлось собственноручно отломать его…