Роковой соблазн
Шрифт:
«Он не женился?»
«Свободен?»
«Девчушка не его дочь?»
— Поэтому ты ушла из кафе? Подумала, что я связал свою жизнь с Жанной?
В точку до невозможности. Проницательности Максу не занимать. И снова показалась потаённая грусть в его глазах, как укор: «Почему ты ей поверила?».
И правда, почему?
Выглядело всё очень убедительно…
Обрушившийся поток информации не давал нормально мыслить. Я ведь ничего не слышала о Романовских с
Я бросила взгляд на его пальцы. Нет обручального кольца. Не все мужчины, конечно, его носят, но…
Прочная уверенность обосновалась: он не лгал.
Вскоре я убедилась в этом дважды, когда примерно моя ровесница, одобрительно посмотрела на нас. Римма Романовская — жена владельца строительной империи, так представил её Макс. И маленькая наследница — Аня.
Чёрт… Вот как…
Римма не стала нам мешать. Ссылаясь на сонный час дочери, вызвала такси. Мир сдвинулся с границ, когда мы остались за столиком друг напротив друга одни. Макс долго сканировал моё лицо. Настраивался на длительную беседу, а я не представляла, что ему захочется услышать. Такое уже случалось когда-то в моём доме на его триумфальном завтраке после откровенных комплиментов.
— Где живёшь?
Я сразу же напряглась. С недавних пор не любила разговоры о личных апартаментах. Хотя нет, напряжение появилось раньше, на перекрёстке. И сохранялось, что плохо.
Как дальше говорить?
От тонны новостей ещё не отошла. А тут… Глаза защипало, и каждый нерв прошибло холодным током. Я попыталась сразу же совладать с собой.
— Переехала во Владивосток.
— Не близко, Анна. Что так? Убегала от меня?
Да, от тебя. Так и не проронила ни слова, потому что уловила надрыв в его голосе. Ему тоже не просто. Сложнее, чем мне, как выяснялось. Он расценил моё молчание, как его принято в обществе расценивать.
— Я обнаружил в доме дарственную. Не тебя. Широкий жест, Анна. Зачем ты это сделала?
Он не упрекал. В такой ситуации, кто бы не озадачился. Женщина отказалась от благ добровольно. Часто встретишь такое в наши дни? Нет.
«В надежде сохранить поля. Но не задалось в итоге…»
А вслух спросила:
— Как ферма? — не надеясь ни на что. Теперь там, наверное, стоят высотные здания.
— Восстанавливается. Если появится желание на неё посмотреть, против не буду.
— Сам как?
— Как видишь, в относительном порядке.
Лучшие новости года пробили на эмоции качественнее высоковольтных проводов. Радость перемешалась с волнением и стыдом. Последнее линчевало совесть за то, что несправедливо бросила его.
Значит, он не меньше радел за ферму и до последнего надеялся на моё возвращение. Стыд накрыл с головой, вытеснив другие эмоции…
Из нас двоих дурой оказалась я.
Ирония?
Определённо — да.
— Ну, хоть что-то сделала не зря, — тихо произнесла и закрыла веки. Яростное сердцебиение, разрывающее грудь, заглушало мой голос. Ещё немного и слёзы начнут пеленой застилать глаза.
«Так: соберись,
А в остальном… просто нужно друг друга простить и отпустить. Загвоздка заключалась в том, смогу ли… отпустить. Второй год не отпускало. И в кафе находиться больше не было сил. Я нуждалась в передышке и кружке крепкого кофе, которое под строгим запретом для меня.
Огорчённый выдох. Открыв глаза, подловила серьёзный взгляд. Макс смотрел на руки в тонких перчатках. Можно не гадать, что его интересовало.
— Не сейчас, — проговорила одними губами, подхватив лямочку клатча. Пусть не сочтёт за невежливость, но в другой раз. До двенадцатого числа четыре дня. Возможно, ещё увидимся. — Была рада встрече, Макс.
Его лицо сразу стало напряжённым. Горячая ладонь накрыла мою. Он взвешивал, как поступить. Не отпустить одну — это уж точно не в правилах мужчины. К тому же мы оба понимали, что следующей встречи не будет, поэтому напряжение росло. Натянутая тетива ослабла, когда Макс спросил:
— В отель поедешь?
Он аккуратно прощупывал почву. Молодец, правильно действовал. Первый пошёл навстречу, проявив хорошие манеры. Распирающие эмоции притихли и плевать на всё, что в прошлом было.
— В квартиру.
— Я провожу тебя.
Глава 32
Анна
Серебристая машина за секунду пропала за серой стеной усиливающегося дождя. Я в нерешительности застыла возле подъезда, опустив взгляд на ботинки. Всю дорогу рассматривала шнуровку на обуви, а Макс рассматривал перчатки и меня. Его близкое присутствие согревало, радовало, и не хотелось отпускать. Самое сложное в незавершённых отношениях — неизвестность: будет ли финал.
И каким он окажется.
Намокший бурый лист, упавший под ноги, оживил молчание. Никогда ещё оно настолько громко не говорило. Он не остался в такси и не ушёл сразу. Всё ясно без слов, но…
— Пригласишь к себе?
На пятый этаж мы поднимались снова молча. Нетвёрдой рукой я открывала замок.
Клацнув в прихожей клавишу выключателя, впала в какой-то ступор. Жёлтый свет разлился по малогабаритной площади, в которой он виделся запертым в пещеру Гераклом. Макс поглотил практически всё пространство. Или это мне, отквыкшей от него, так казалось.
Я скинула ботинки и поджала пальцы. Прохладный пол усилил внутреннюю дрожь. Я ведь знала… знала, когда садилась в такси, что это может случиться… И чего так разволновалась?
— Будешь чай?
— Буду.
— У меня есть хороший цейлонский, — негромко сказала.
Кажется, в последний раз я пила чай лет десять тому назад. А Максу предложила, чтобы занять себя чем-то. Неловкость потихоньку накрывала.
Расстегнув пуговицы плаща, небрежно повесила его на вешалку, прошла на кухню. Поставила чайник на плиту и озаботилась поиском жестяной банки. Смешно, но не помнила, в какой из шкафчиков её поставила. Вроде в верхний, что слева. Потянулась к полкам и не обнаружила заварку. Значит, не в этот шкафчик поставила. В тот, что правее.