Роксана. Девочка у моря
Шрифт:
— Гостья, — легко согласилась женщина и отошла от стола. — А ты, птичка, гулять собралась? Можно с тобой пойду?
Хотела уже отказать, но что-то в глазах, лице и позе гостьи заметила такое, что не смогла. Да и вчерашнее любопытство ещё не было удовлетворено. Вдруг узнаю что интересное.
— Куда хотите пойти? — спросила бывшую экономку, остановившись у крыльца, на площадке, дорожки с которой разбегались в разные стороны. — Можно к морю, погулять по пляжу, или в парк. Он хоть не такой красивый, как летом, но газоны не пожухли, да и вечнозелёных растений хватает. Прежняя
— Розарий — дело хорошее. И красота, и аромат… — согласилась гостья. — Пойдём куда скажешь, Роксаночка.
Она потянулась было взять меня под руку, но не решилась, и сделала вид, что поправляет одежду.
Подстраиваясь под неспешный шаг Доры, я уже жалела, что согласилась взять женщину с собой, когда она нарушила молчание.
— Ты можешь меня выслушать, девочка моя? — Я остановилась и с удивлением посмотрела на женщину, потом кивнула. — Вчера княгиня позволила открыть тебе нашу общую тайну. Ты уже взрослая и сможешь понять.
Много-много лет тому назад жила на свете белом девушка. Родители умерли, оставив в наследство небольшой дом на окраине губернского города, ренту, которая давала жить пусть не роскошно, но не думать о хлебе насущном, и тётушку-опекуншу, сестру отца. Девушка была неглупа, одарена магически и неплохо образована. Немного подумав и посоветовавшись с тётушкой, барышня решила, что неплохо бы ей поступить на службу. И не ради жалования, а для полезных будущих знакомств. Родителей, которые могли бы подобрать достойного мужа, у неё нет, а жизнь старой девы девушку не прельщала.
Судьба благоволила героине моего рассказа, и она смогла устроиться гувернанткой в дом главы департамента по надзору за магической деятельностью. Её воспитанница была милой восьмилетней девочкой, хорошенькой, как рождественский ангел, такой же тихой и послушной. В доме к гувернантке относились с уважением. Наверное, от этого служба не казалась тягостной, а всё новое было интересным и развлекало.
Примерно через полгода после поступления девушки на работу в семье случилось несчастье. Хозяйка, взяв горничную, поехала к модистке. Чего испугались лошади, почему кучер не смог справиться с упряжкой и как получилось, что горничная и возница отделались ушибами, а жена хозяина погибла на месте, гувернантке никто не объяснил. Ей было настрого приказано не говорить девочке о смерти матери и не отходить от воспитанницы ни на шаг.
Если до трагического случая девушка раз в две недели навещала родительский дом, проверяла счета и выдавала деньги на ведение хозяйства, то теперь такой возможности у неё не стало. Написав доверенность на управление домом и счётом тётушке, барышня безукоснительно выполняла наказ хозяина.
Прошло ещё полгода. Строгий траур закончился, и хозяин дома невольно начал думать о радостях жизни. Мужчина ещё не старый, хоронить себя не желал. А тут каждый день перед глазами милое свежее личико, ладная фигурка, ласковый голос, и неважно, что эмоции добра, нежности и любви направлены были не на него, а на его дочь.
Заметив повышенное внимание хозяина, девушка смутилась и немного испугалась. Не была она готова к такому. На неё
Конечно же, она сдалась. Опыт всегда побеждает наивность. И снова судьба была благосклонна к ней — неизбежная при её неопытности беременность наступила почти через год их связи. И стала для бедняжки шоком.
Правда, не только для неё. Любовник тоже был не рад этакому пассажу.
— Ты же взрослая девушка. Одарённая, — пенял он ей. — Должна была позаботиться о собственной безопасности.
Но здесь в образовании гувернантки зиял пробел. Учителя такому не учат, а матушка покинула мир, когда дочь было ещё слишком молода для подобных разговоров. Сам же мужчина тоже не побеспокоился — и вот логичный результат.
К чести хозяина, он не погнал несчастную из дома. Отселил в дальний флигель, где через восемь месяцев бывшая гувернантка родила девочку, как две капли воды похожую на отца. Такие же упрямые, чётко очерченные чёрные брови, тонкий носик с едва заметной горбинкой и мизинец, по длине равнявшийся безымянному пальцу.
— Наша фамильная черта, — умилился новоиспечённый отец и поцеловал дочь в лобик, тем самым признавая ребёнка.
Прошло ещё три года. Мать с дочерью ни в чём не нуждались Да и не просили они ничего — даже узаконить отношения, чтобы дитё не носило позорное клеймо бастарда. Молодая женщина верила, что любимый сам решит вопрос наилучшим образом.
Решил… Правда, чуть ли не в последние часы жизни. Заболел хозяин как-то внезапно, и неведомая хворь оказалась быстротечной. Когда же рид, пришедший исповедовать его перед смертью, задал традиционный вопрос: «Все ли долги ты отдал? Всё ли задуманное исполнил?», умирающий вскинулся и лихорадочно зашептал:
— Дочь! Дочь признать хочу перед смертью.
Привели девочку, и жрец перед ликом Триединого подтвердил введение малышки в род и признание отцовства.
Через неделю после похорон, на которые их никто не позвал, пришла та самая воспитанница, похожая на ангела. И тем самым нежным голоском, коим разговаривала со всеми, приказала убираться вон.
— Телега уже ждёт. Потому поторопитесь. Я в своём доме безродных побродяжек терпеть не буду. Это папенька был без меры добр ко всем. А мне, сироте, такое не по карману.
Сборы были недолги… И «сиротка» нетерпеливо ножкой притопывала, и собирать особо нечего было. Немного белья, немного одежды и обуви. Увязала всё в скатерть, поклонилась дому, в котором, несмотря ни на что, была счастлива, подсадила дочь в телегу, сама рядом уселась и сказала кучеру адрес родительского дома.
Только и там их не ждали. Тётка, вернее муж её, по доверенности всё оформил на себя. Бедная женщина и сама жила на положении бесправной рабыни, кусая локти из-за бездумного своего поступка и излишней доверчивости, но её раскаяние уже ничего не могло исправить.