Роксолана Великолепная. В плену дворцовых интриг
Шрифт:
Знала, что не придется, что теперь она мать следующего султана, валиде, а значит, до самой своей смерти будет главной женщиной империи, но осознание шаткости недавнего положения заставило ее действительно озаботиться Старым дворцом. Они обходили покои, намечая, что нужно сделать, чтобы стало уютней, где что починить, покрасить, обновить, заменить…
– Достаточно ли средств на питание и обогрев, Ибрагим-эфенди?
– Достаточно, госпожа, достаточно… – согнулся пополам, несмотря на свой возраст евнух. Только бы не стала проверять!
Роксолана
Она не оправдывала воровство, но понимала, что начни бороться, получит такую ответную волну гадостей, в которой можно утонуть.
И вдруг Роксолана заметила чужие носилки и евнухов.
– В гареме гости?
Ибрагим-ага постарался поклониться так, чтобы не увидела выражения лиц:
– Да, госпожа. К Гульфем Хатун приехали госпожи Фатьма Султан и Шах Хурбан Султан.
– И часто они здесь бывают? – в голосе Роксоланы помимо ее воли зазвенел метал.
– Нет, госпожа. Да, госпожа.
Значит, бывают… Гульфем одна из немногих, кто не делал откровенных гадостей Роксолане. Просто они никогда не были соперницами, когда Роксолана стала единственной, Гульфем уже стала Хатун. Сама султанша не обижала бывшую наложницу, помня каково это – быть в гареме не первой…
– Зайду и я к Гульфем Хатун.
По тому, как закрутился старый евнух, поняла, что не все так просто, что-то было еще, кроме визита султанских сестер.
Да что ж им не живется спокойно-то?!
Роксолана решительно двинулась в те покои, откуда доносились голоса и музыка. Ого, там веселье?
Кто-то из служанок успел предупредить, Роксолану ждали…
Она уже давно не бывала на праздничном веселье в гареме, за последние годы и отвыкла от нескончаемой болтовни сразу многих голосов, сопровождаемой напевами сразу нескольких певиц и звуками музыкальных инструментов, журчанием воды в фонтане и хихиканьем. А еще больше от пестроты и запахов.
Пестрым было все: роскошные ткани нарядов, вышитые туфельки, подушки, накидки, ковры… а еще изразцы и роспись на стенах и потолке… К ярким краскам добавлялось сверкание драгоценных камней и золотых украшений… безумие красок множилось в зеркалах и начищенных поверхностях посуды, изразцах…
Когда она вошла, звуки стихли, но над всем разноцветьем плыли запахи, сумасшедшая смесь запахов. Духи и цветы, притирания, кремы и розовая вода, которую щедро использовали для ополаскивания рук, густые запахи еды – сладостей и пряностей, мяса и шербета, фруктов и жира, временами заглушались густыми запахами от жаровен, в которые к сандаловому дереву подкладывали для аромата кусочки амбры или других благовоний.
Роксолана отвыкла, в первый
При ее появлении в большой комнате не только стихли звуки, но и вмиг освободилось место в центре большого дивана – место, на котором обычно сидела валиде. Женщины невольно повернулись в ее сторону, как цветок поворачивается к солнцу. Хозяйка пришла…
Одним взглядом Роксолана выхватила все: сидевших в окружении бывших наложниц и кальф султанских сестер Фатьму Султан и Шах Хурбан Султан, то, что место валиде никто не рискнул занять даже в ее отсутствие, хотя по краям дивана и сидели старые кальфы, но главное – именно на краю дивана валиде примостилась… Нурбану со своими служанками.
Эта что тут делает?! Невестка ездит в гарем без ее ведома? Нет, Роксолана не стала бы запрещать, но понимать, что что-то делается без твоего ведома, не слишком приятно.
Разглядывание длилось пару мгновений, за это время Роксолана успела даже заметить, кто поспешно отодвинулся от Фатьмы Султан и Шах Хурбан Султан, а кто наоборот от Нурбану. Сама наложница Селима была смущена.
Уже в следующее мгновение султанша приветствовала собравшихся женщин, желая им доброго здравия и прося продолжить веселье. В ответ послышался разноголосый нестройный хор приветствий и пожеланий.
Не слишком рады? Конечно, косточки, небось, ей перемывали… Мелькнула мысль объявить, что с завтрашнего дня гарем совеем разгонит, а султанских сестер попросить забрать к себе бездельниц, которые продолжали жить в Старом дворце, к себе. Но она подавила это желание сразу, женщины, собравшиеся в этом помещении, конечно, болтливые бездельницы, но не их вина, что жизнь так сложилась, не могли же все стать новыми Хуррем (она сама бы не допустила), что оставалось другим? Вот и чесали языки, полулежа и поглощая сладости в несметных количествах.
Разговор в присутствии султанши не клеился, все были смущены и одна за другой под разными предлогами принялись уходить в свои комнаты.
Роксолана тоже поднялась:
– Я не могу долго сидеть с вами – дела. Кизляр-ага расскажет вам, что мы решили отремонтировать, что подновить, что купить новое. Если нужно еще что-то, говорите ему, Ибрагим-эфенди передаст мне.
Позвала Нурбану:
– Ты со мной или еще останешься?
Наложница не решилась оставаться, но в носилках сидела напряженная, непривычно молчаливая.
– Ты часто бываешь в Старом дворце?
– Нет, госпожа, всего дважды.
Что-то подсказало Роксолане задать еще один вопрос:
– А с Фатьмой Султан дружишь?
Нурбану не сумела солгать, пожала плечами:
– Немного.
Вот теперь стало понятно, откуда Фатьме Султан известно все, что происходит в Топкапы, не от мужа – Кара-Ахмед-паши, тот гаремными делами не интересовался, а от вот этой…
Сказала спокойно, но в этом спокойствии хорошо слышалась едва сдерживаемая ярость: