Роман-газета для юношества, 1989, №3-4
Шрифт:
«Дз-зз-зз!»
Володя открыл глаза, сунул руку под сплюснутую лепехой подушку, нажал кнопку будильника. Страшным усилием воли заставил себя сесть. Холодина!
— Нина… — Володя надел пальто и толкнул в бок девушку. — Подъем.
Зашуршал соломой Ник. Послышался жесткий звук в другом конце бегемотника: Владимировна, — она тоже, как и Ник, переселилась в зоопарк, — выбивала из кремня искру.
Проснулся «ковчег». Тяжко вздохнула бегемотиха, тоненько заскулила Милка: есть так хочется!
Загремела кастрюлями и ведрами Владимировна. Попыхивая цигаркой, как паровоз, она бодро топала по бегемотнику. Сейчас в одной кастрюле будет варить жмыховую болтушку для людей, в другой — вонючее варево для медведей и Милки из слонятины, желуди для мартышек. Нина присела на скамеечку, начала волосы расчесывать.
— Итак, задание на сегодняшний день, — проговорил Ник и закашлялся. — Вода и дрова, милые мои. Вода и дрова.
— Дров мы с Ниной еще вчера дня на три заготовили, — сказал Володя.
Он поднялся, открыл клетку, и Милка кинулась к нему, лизнула в лицо, а потом бросилась к Нику, Владимировне. А это что еще за явление? Из клетки Милки вышел кот Мур. Выгнулся дугой, потянулся. Вместе с Милкой ночевал? Володя подхватил кота и, поглаживая его лобастую, шишковатую башку, вернулся к печке.
— И желудей пока достаточно. Сколько там, Нина?
— Почти ведро насобирали.
— Воды бочка. Хватит ведь?
— В райком опять, да? — спросил Ник. — Владимировна, плесни кипяточку в кружку.
— В райком, — сказал Володя. — Нина, пошевеливайся.
Когда Володя с Ниной пришли в райком, Зоя уже сидела за своим столом и командовала.
— Внимание! Группа Петрова — ко мне.
С одной из коек поднялся парень. Правый рукав его ватника был заткнут за ремень. Петров взглянул вправо — там стояли койки, на которых спали парни, потом влево — в другом углу комнаты жили девушки. Направился тормошить их, поднимать. Райком уже давно стал для многих ребят и девчат, для активистов, общежитием. Несколько раз и Володя с Ниной спали тут на узкой койке «валетом».
— Волков и ты, Нина, идите сюда, — позвала Зоя.
— Идем, идем. — У валенка оторвалась подметка, и Володя пришивал ее куском проволоки. — Вот и готово.
— Завтра на крейсер пойдете, с агитвыступлением, — сказала Зоя. — А сегодня отправляйтесь на Геслеровский, надо там подвалы и чердаки обследовать. Говорят, где-то там ребятишки обитают.
— Зоя, надо найти Шурку Боброва. Он хотел уйти сам и увести своих через Ладогу. А может, не ушел.
— Хорошо. Ищите Боброва и его компанию.
Райком просыпался. Звякал сосок умывальника, хлопала дверь, под окном слышался стук топора. Из соседней
Сытный рынок жил все той же нервной, тревожной жизнью. Кто-то оставлял тут свои последние ценности, кто-то уносил эти ценности.
— А вот кипяток, по рублевке глоток! — послышалось из толпы.
— Это из Шуркиных ребят. — Володя двинулся через плотную толпу. — Нина, не отставай. Вот он. Кукиш!
Кукиш повернулся на оклик. Маленькое его лицо действительно чем-то напоминало кукиш. Слезящиеся глаза испуганно бегали по лицу Володи и Нины, мальчишка будто ожидал какого-то подвоха. Потом узнал Володю, несмело улыбнулся.
— Привет, ты нам и нужен, — торопливо заговорил он, — Шурка мне сказал: иди и отыщи Волка, а где тебя разыскать?
— Что случилось? — Володя окинул взглядом мальчишку. Его валенки и пальто были покрыты сосульками, видно, когда наливал воду, пролил и на себя. Сосульки намерзли и на шапке.
— Бедствуем мы… загибаемся.
— Налей-ка горячей водички.
— Да едва тепленькая вода-то, — ответил Кукиш. — Дров мало, чуть подогрею, — и бегу на рынок. Вот один гад и вылил мне воду на голову! Двое загнулись у нас. А Шурка и еще пятеро — в подвале.
— У тебя не нос — сосулька, — сказала Нина. — Отморозил?
— Закрывай торговлю, Кукиш, — потянул Володя за рукав мальчишку.
В свете холодного солнца развалины Стеклянного театра выглядели еще страшнее. Кукиш брел впереди них по глубокой тропке, лед и сосульки, намерзшие на валенки и пальто, звенели, как стеклянные… Вот и лаз. Едкий запах дыма. Несколько черных фигурок возле печки.
— Растопите печь как следует, — сказал Володя.
— Дров осталось совсем мало…
— Топи, не понадобится больше. Грей воду. Нина, иди сюда. — Володя и Нина шли от койки к койке. Поднимали одного за другим мальчишек.
— Вовка, — послышалось из угла. — Пришел?
Опухший, волосы встрепанные, Шурка сидел на койке, разглядывал свои пальцы. Он кивнул Нине, и его лохматая тень шевельнулась на стене.
— Вовремя вы пришли. Конец нашей компании. — И с надеждой спросил: — Заберете нас?
— Володя, иди сюда, — позвала Нина.
В углу были сдвинуты вместе две железные койки. И на них девочка, укрытая с головой.
— Опоздали, — сказал Володя.
— Подожди.
Нина вынула из кармана круглое зеркальце и поднесла к ее губам. И вдруг Володя увидел, что стекло зеркальца слегка потускнело: жива. Нина начала растирать холодные щеки девчушки, затормошила ее, приподняла. Синеватые веки дрогнули, и глаза открылись.