Роман моей жизни. Книга воспоминаний
Шрифт:
В «Лоскутной» гостинице у Иверских ворот я застал у себя Амфитеатрова.
— Я только-что приехал, пообедал в ресторане и, узнав, что вы здесь, зашел к вам, — начал он. — Хорошо, что мы с вами не разминулись в коридоре. Я целый день езжу на своей лошади, потому что не могу терять ни минуты. Уйму зарабатываю и столько же проживаю. В конце концов долги. Время — деньги, совершенно верно. Но как вы поживаете, что пишете, что намерены делать в Москве, для чего приехали? Что вы думаете о «Новостях Дня», о «Московском Листке», о «Русском Обозрении» князя Цертелева? [461] Когда вы уедете обратно в Петербург?
461
Дмитрий Николаевич Цертелев (1852–1911) — философ, поэт, публицист, литературный критик. В 1890 г. основал в Москве ежемесячный литературно-политический и научный журнал «Русское обозрение», который редактировал
Он забросал меня вопросами. Мы вошли в номер, я смотрел на него, на его коренастую высокую фигуру молодого человека со втянутою в плечи шеею, близорукого и, тем не менее, всё, казалось, видящего и крайне наблюдательного.
— Ах, закис я в Москве, — начал он. — Провинция-матушка! Хотелось бы на голубятню, на колокольню, чтоб кругозор был пошире. Но позвольте спросить, вы знакомы с моими фельетонами?
— Мне присылают «Новости Дня».
— Не спрашиваю у вас мнения. В глаза трудно сказать. Однако, я пишу иначе, чем Дорошевич; во всяком случае я пишу серьезнее. Для большой газеты! А «Новости Дня» уже не для меня, будем прямо говорить!
Он рассказал мне, что был певцом, что мечтает о романе, о драме, что владеет стихом, что отец его — протопоп. Повез меня к себе, угощал, познакомил с своей женой, уже немолодой, бывшей артисткой, был удивительно словоохотлив и всё тосковал о большой газете, всё тянуло его в Петербург.
При встрече с Сувориным через несколько недель в «Литературном Общества» я рассказал ему об Амфитеатрове в ответ на его жалобу, что он не может найти хороших фельетонистов.
— Чорт их дери, я позволил бы им писать что угодно, лишь бы они не трогали меня; да и меня пускай хватают за икры, но не ссорятся с Бурениным; а то ведь полемика внутри газеты хоть может быть и занимательна для публики, но я еще пока не хотел бы допускать.
Суворин всем писателям, которых он приглашал, говорил приблизительно эти же слова и обыкновенно заключал:
— У меня не газета. Вы хотите вместе с Салтыковым подсказать: а «чего изволите»? [462] Но, если серьезно посмотреть, то не «чего изволите», а литературный парламент.
Амфитеатров заинтересовал Суворина, во всяком случае, и зимой я увидел в «Новом Времени» фельетоны, подписанные псевдонимом old Gentleman.
«Серьезный элемент» из «Новостей Дня» перекочевал в «Новое Время».
462
«Чего изволите?» (обычная фраза, с которой лакеи обращались к господам, ожидая приказание) — так М. Е. Салтыков-Щедрин саркастически называл газету А. С. Суворина «Новое время» (см. циклы: «В среде умеренности и аккуратности», «Господа Молчалины», «Круглый год»).
Ничем я так себе не повредил в либеральном лагере, как напечатавши, о чем я уже упоминал, несколько небольших рассказов, «чтоб Чехову не было одиноко», в органе Суворина. Некоторое время спустя ко мне приехал Суворин вместе с Чеховым и предложил постоянное сотрудничество. Условия, что называется, были блестящие.
— У вас темперамент, задор. Вы можете писать каждый день, сколько хотите. Такой сотрудник «Отечественных Записок» как Сергей Атава у меня пишет, что ему взбредет на ум, а иногда и целый месяц ничего не пишет, и великолепно обставлен. Ваши сочинения потребуют со временем полного издания, и я буду вашим издателем. Все это вы должны принять в соображение. А либералы вам все равно хвост уже прищемили, и если бы вы знали, чьи статьи печатаются в «Новом Времени» как передовые, в защиту православия! У меня лежит сейчас подлинная рукопись, под псевдонимом, которую я не счел возможным напечатать, и которая принадлежит вашему хваленому киевскому философу — атеисту К. Давайте для опыта, напишите что-нибудь маленькое, фельетонное, самое что ни на есть радикальное, и пришлите мне. Даю слово, напечатаю без изменений.
В самом деле, я послал заметку полемического характера против «Нового Времени». Суворин сдержал слово и напечатал, а на другой день поднялась такая буря в «Новом Времени», что о дальнейшем преображении «Нового Времени» в литературный парламент Суворин уже не помышлял.
— Нелюдимо наше море [463] , — пропел Сергей Атава своим тоненьким голосочком, столкнувшись со мною во фруктовом магазине. — Вы счастливо отделались. Теперь житья вам не будет, а меня засосало, поглотил кит и не на три дня, а переварит меня и не изблюет вовеки [464] .
463
Первая строка песни «Моряки», написанной композитором К. П. Вильбоа (1853) на текст стихотворения Н. М. Языкова «Пловец» (1829).
464
Аллюзия на сюжет ветхозаветной Книги пророка Ионы.
На Бассейном в доме Гербеля меня посетили и стали у меня бывать, а я у них, юные супруги Мережковские [465] .
Лет семь или восемь перед тем критик Введенский принес мне его стихотворения, написанные в неприемлемом стиле Жуковского. Они были гладки и сладки, но уже видно было, что из него выйдет писатель. И, действительно, он довольно скоро выработался и стал разносторонней литературной силой — и романистом, и стихотворцем, и критиком, и философом.
465
Поэт, драматург, прозаик, литературный критик и религиозный философ Дмитрий Сергеевич Мережковский (1865–1941) и поэтесса Зинаида Николаевна Гиппиус (1869–1945) венчались 8 января 1889 г. в тифлисской церкви архангела Михаила.
Зинаида Николаевна Мережковская, урожденная Гиппиус, была прехорошенькой девочкой, в коротеньких платьицах, с длинной русой косой, наивная и кокетничавшая своей молодостью.
С мужем, в ожидании гостей, она ложилась на ковер в гостиной и увлекалась игрою в дурачки или же являлась с куклою-уткой на руках. Утка эта должна была символизировать разделение супругов, считавших пошлостью брачную половую связь.
Мережковские завели у себя журфиксы, на которых бывали: неизбежный Бибиков, поэт Андреевский, Фофанов, Плещеев, Волынский, Кавос («литературный гость»), Минский, и впервые появился со своими стихами — на литературном горизонте еще не печатавшийся Тетерников (Федор Сологуб) [466] .
466
Федор Кузьмич Сологуб (псевд.; наст, фамилия Тетерников, 1863–1927) — поэт-символист, прозаик, драматург. Первая публикация в столичной прессе — стихотворение «Вечер» в № 2 журнала «Северный вестник» за 1892 г.
Дам Мережковская не признавала. Исключение делалось только для Соловьевой-Аллегро [467] . Бывал также брат Мережковского, потом казанский профессор, прославившийся своими изнасилованиями крохотных девочек и бежавший за границу [468] . Тетерников служил учителем и смотрителем городской школы на Васильевском Острове [469] , где имел квартиру; женат он не был и жил с сестрой, был уже сед. Приютил его у себя «Северный Вестник», напечатавший его рассказ «Тени» [470] . Содержание «Теней» понравилось критике; Венгеров восторгался, а состояло оно в том, что мать, делая из пальцев зайчиков на стене своему ребенку, сама проникается суеверным ужасом к игре теней и сходит вместе с сыном с ума.
467
Поликсена Сергеевна Соловьева (псевд.: Allegro, 1867–1924) — поэтесса, прозаик, детская писательница, издательница. Дочь историка С. М. Соловьева, сестра Вл. С. и Вс. С. Соловьевых. С осени 1898 г. посещала «пятницы» К. К. Случевского, где сблизилась с петербургскими символистами, прежде всего с Зинаидой Гиппиус, которая посвятила ей несколько стихов и с которой у них завязались многолетние дружеские отношения.
468
Константин Сергеевич Мережковский (1855–1921) — ботаник, зоолог, философ; с 1906 г. исполнял обязанности экстраординарного профессора Императорского Казанского университета (утвержден в должности в 1908 г.). В 1914 г. после «газетного скандала», в результате которого его обвинили в педофилии, К. Мережковский был вынужден бежать из России за границу. Умер в Женеве.
469
Ошибка мемуариста, приурочившего это свидетельство к концу 1880-х гг.: до 1892 г. Сологуб служил учителем в Крестцах Новгородской губернии; с 1892 по 1899 г. преподавал в Петербурге в Рождественской гимназии на Песках и лишь в 1899 г., будучи уже известным писателем, перевелся в Андреевское народное училище, где состоял не только учителем, но и инспектором, получив при училище казенную квартиру (соврем, адрес: Васильевский остров, 7-я линия, дом № 20).
470
Рассказ Ф. Сологуба «Тени» был напечатан в №2 «Северного вестника» за 1894 г.
Волынский, редактор «Северного Вестника», стал печатать также и рассказы Гиппиус, поощряя молодое дарование.
У Мережковских бывало молодо, литературно и как-то декадентски весело и странно. В темноватой гостиной на письменном столе Зинаиды Николаевны попадались иногда крайне неприличные заграничные издания.
— Зинаида Николаевна! — вскрикивал Андреевский. — Это что же у вас за книжки?
Она перелистывала их, точно в первый раз, и говорила:
— Но это мне очень нравится, потому что оригинально и нелепо.