Роман о Розах

Мон Элла

Мы кивнули Николаю и его жемчужине и, больше не оборачиваясь, направились обратно.

VIII

Мы отошли от вечного дома с лазоревой крышей уже довольно далеко. Обернувшись, я почти не мог разглядеть его вдалеке. Роза остановилась и, развернувшись ко мне лицом, стала смотреть на меня пристально, чуть вприщур.

– Так, стало быть, ты Дороти? – спросил я её, чтобы просто дать себе время справиться со своим смятением.

Волшебная пыль кружилась и блестела в свете луны, словно это

исполняли свой танец малюсенькие шустрые феи, которых, несомненно, здесь должно быть превеликое множество.

– А ты так и не вспомнил её?

– Извини, но тебя я знаю только, как Розу.

– Но ты вспомнил меня, когда я была Катей.

– Катей?

– Швеёй, модисткой из ателье, – пояснила Роза и чуть сжала мои пальцы.

– Так тебя звали Катей, – медленно, словно сопоставляя, сравнивая её внешность и имя, проговорил я. – Почему я не мог вспомнить твоё имя, а всё остальное вспомнил.

– Потому что я для тебя Роза. Ты сам сказал, – пропела она и, отпрыгнув от меня на шаг, закружилась быстро и легко.

– Остановись. Хватит. Умоляю, – почти простонал я и подбежал к ней, чтобы поймать, успокоить её и продолжить тему, которая меня чрезвычайно волновала.

– Ты должен вспомнить, – почти умоляюще проговорила Роза. – Ты был на двадцать пять лет старше меня. Ты любил выпить, покутить и считался одним из самых богатых людей Санкт-Петербурга.

– Подожди, – оторопел я. – Так дело было не в Англии? Но ты же Дороти.

– И что? – Роза вдруг стала серьёзной. – Нет, не в Англии. Я приехала с родной сестрой из Лондона к своей кузине на свадьбу. Женихом был ты, кстати.

– Значит, твоя кузина была настоящей красавицей, – подытожил я.

– Почему ты так решил?

– Она же твоя сестра и если она была похожа на тебя, то значит, ей повезло с внешностью.

– Она была красива, но на меня совсем не похожа.

– И какой же ты была?

– Я была высока ростом, с большой грудью, рыжеватая, с веснушками и довольно мясистым носом. Но влюбился ты в меня.

– Прости, но у меня своё виденье прекрасного.

– У тебя – своё, а у Сергея Ивановича Пермякова – своё.

– Так значит, меня звали Сергей Иванович? И на чём я, то есть он, сделал свой капитал?

– На железе и чае.

– Чае? – я удивился и улыбнулся. – Почему я этого не помню, а ты помнишь всё?

В моём вопросе звенело разочарование, но при этом сквозившее самым настоящим весельем. Я не мог объяснить этого состояния; оно было похоже на лёгкое полоумие и чуть пугало меня.

– Почему? – повторил я.

– Потому что я не желаю больше страдать, – скорбно ответила Роза. – Хватит с меня.

– Страдать? – я удивился такому странному ответу, и улыбка моя тут же растаяла. – О чём ты?

– Ты убивал меня, словно избавлялся, – спокойно ответила она, но для чего-то выше подняла подбородок, и это движение головы походило на укор.

– Это неправда, – замотал я головою.

– Три раза, – продолжила Роза.

– Ты хочешь сказать, что я кровожадный

убийца? Значит, я не способен любить?

– Ты запрограммировал свой дух, своё существо, свою реальность на то, чтобы с твоей любимой случалось что-то страшное. Мощь таких фантазий зловеще прекрасна, но красота подобного помешательства почти неуловима. Я этого не понимаю. Никто это не поймёт. А это происходило постоянно. Но всё-таки ты любил. Любил страстно, ненормально, до одури. А я любила тебя, и каждый раз становилась жертвой.

– Почему я не могу этого вспомнить? Возможно, если бы я…

– Два раза ты меня душил. Катю, помнишь? Ты планировал сделать это иначе, выстрелить из своего браунинга. Он всегда был при тебе.

– Но зачем мне это было надо?

– Ты ревновал меня к Пастухову.

– А это ещё кто?

– Ты думал, что он мой любовник.

– Всё, хватит, – я замахал руками и отвернулся.

– Ты просто помнишь только то чувство, что испытывал ко мне. Здесь ты должен вспомнить всё остальное. Ты должен поклясться мне, что этого не повториться. У тебя будет только один шанс сделать всё правильно после твоего возвращения. Всё должно быть иначе. Я думаю… Понимаешь?

– Господи, так как же я сдержу клятву, если ничего не помню.

– А Господь тут не причём. Ты здесь благодаря совсем другому созданию. У меня с ним договор. Срок скоро истечёт, а ты так ничего и не вспомнил.

– Так помоги мне вспомнить, помоги, – проговорил я чуть осипшим голосом.

– Не могу. Это не моя власть.

– Ты для меня Роза, понимаешь? Ни Катя, ни Дороти, ни кто-либо ещё. Ты – Роза.

Всё происходящее походило на сумеречный сон; медленно рушащиеся тёмные готические башни, а из-под их обломков пытается выползти странное израненное существо, совершенно слепое и дикое. Его никто не видит, с виду он жалок, но опасен. Боль лишает его рассудка. И это я знал точно.

– Долюби меня, долюби нас, – прошептала она, не отводя от меня глаз.

– Я с ума сойду, сойду с ума, – повысив голос, ответил я и слегка тряхнул её за плечи.

Она продолжала смотреть на меня так, словно пыталась запомнить каждую мелочь, примеченную на моём лице, словно в нём было что-то иначе, не так как у всех людей. Я отпустил её и медленно провёл рукою по лбу, пытаясь успокоиться, а может быть, именно так я показывал свою неготовность принять всё это.

«Милый…»

Я вновь услышал этот голос, но теперь он мне показался знакомым.

– Нам пора возвращаться.

Роза подошла ко мне и положила руку на плечо. Пока я раздумывал над всем, что только что услышал, не заметил, как Роза опять изменилась. Перед собой я увидел девушку в простом платье. Её волосы были небрежно заплетены в косу, а глаза сверкали, как сапфиры, сквозь которые был направлен яркий свет.

– Нет, хватит, умоляю. Остановись, – почти простонал я и прикрыл лицо руками.

– Прости, это делаю не я. Это договор, – чуть тоньше и певуче, произнесла Роза.