Роман о Розах

Мон Элла

– Мой бывший – художник. Богема. До того добогемничал, что не понял, как стал голубым.

Она прыснула в сторону и мотнула головой, расставляя на разложенном полотенце пару сверкающих бокалов.

– И такое бывает, – согласился я. – Но я не из их числа.

– Охотно верю. Но разве у тебя не было случаев, когда к тебе подобные приставали?

– Бывало, особенно, когда совсем молодой был. Послал подальше, вот и решение проблемы.

– А режиссёры из «этих» не клеились?

– Нет, как-то проносило, хотя приходилось и с такими работать.

Эта

тема была мне неприятна. Я не скажу, что отношусь к людям с подобными склонностями плохо, но близко с такими стараюсь не сходиться и в друзьях их не держу. И причина этому, действительно, внешность. Ну, вот падкие они на смазливые лица, а если в придачу их «жертву» и телом Бог наградил, то – туши свет.

– Значит, ты, можно сказать, везунчик, – пропела Роза и поставила последнюю тарелку на полку.

– Давай сменим тему, – взмолился я.

– О чём говорить будем?

– Давай о детях. Вот у меня детей нет.

– Тогда о чём с тобой разговаривать, если их у тебя нет? Вот у меня есть.

– Дочь?

– Сын.

– Здорово.

– Он на отдыхе, в лагере.

– Сколько же ему лет?

– Восемь.

– Это от, прости, богемного папеньки?

– И не дай Бог, он узнает про шалости отца.

Роза стала вдруг серьёзной и чуть грустной. Длилось это мгновение, но и его хватило, чтобы почувствовать все переживания и тревоги не просто женщины, а матери. Как же прекрасны они в этом состоянии, как трогательны.

Мы замолчали и посмотрели друг на друга. Лунный свет стал проникать сквозь тонкую штору окна и лёг мягким лучом на щёку Розы.

Я протянул к ней руки и провёл по её щекам пальцами. Роза стояла не шелохнувшись, смотрела мне прямо в глаза, но откровенного призыва, что обжигающим вихрем врывается в сознание мужчины, отключая от реальности и рассудительности, я не почувствовал. Не было никаких ударов изнутри, кричащих о приближающихся удовольствиях, я не почувствовал даже малой дрожи, волнения или трепета, соответствующего обстоятельству. Нет, я наслаждался. Наслаждался красотой, что светилась в лунных лучах, обдавая светом, рождённым разрушающей волной призрачной тайны, скрывающейся в глазах, самого что ни на есть шоколадного цвета. Безмолвие и бездействие слишком затянулись и развернули нас обоих на финишную прямую возле самого старта.

– Пошли спать, – спокойно сказала Роза и попыталась улыбнуться. – Я постелю тебе в комнате мамы.

– Я не хочу в комнате мамы, – запротестовал я, и потянулся руками к её лицу, пытаясь вновь втянуть её в игру, которая так неудачно началась.

– Глупо всё это. Пошли, – выдохнула она.

– Ты не хочешь меня? Я тебе не нравлюсь?

– Смешно, – она взяла мою руку в свою и потянула из кухни.

Я легонько дёрнул её к себе, и мы вновь оказались лицом к лицу.

– Ты ведь хочешь, чтобы это произошло? Я знаю.

– Ты даже не можешь подобрать подходящее слово к процессу, а называешь его «это».

– Всё, хватит.

Я подхватил её на руки и понёс в комнату, где был плед шоколадного цвета, и пахло

земляникой.

III

– Ты невероятно красива, – прошептал я, когда уложил её на диван.

Роза полулежала, облокотившись на подушки и приподняв голову, будто боялась лечь на спину. Карие глаза словно светились изнутри благодаря отблескам луны; возможно, подступающие слёзы давали такой эффект.

– Я могу сказать, что ты был бы самым красивым мужчиной в моей жизни.

– Так скажи, – не унимался я, пытаясь стащить с себя футболку.

Устроившись между ног Розы, я следил за каждым её движением, за учащающимся дыханием, за тем, как стала выше подниматься её грудь при каждом вздохе. Справившись, наконец, с футболкой, я упёрся ладонями в подушку, и это помогло мне уложить Розу на постель.

– Нужно ли это? Ты меня ещё не знаешь, а я знаю о тебе почти всё… и жду.

Роза проговорила это тихо, почти шёпотом, но даже если бы она кричала сейчас, я бы ничего не понял. Я остановился и, прищурившись, попытался выражением своего лица дать ей понять, что произнесённое ею я считаю либо бредом, либо глупостью.

– О чём это ты?

Я хотел сказать ещё что-то, но перевёл взгляд на окно. Омерзительный лунный свет заполнил всю комнату, и казалось, что вот-вот он поглотит её полностью, вместе с нами. Да разве бывает луна такой огромной и яркой? Возможно ли почувствовать прикосновение недействительности, раздражающее своим беспокойным беззвучием?.. Могут ли голоса звучать иначе там, где царит этот свет? А жесты, движения и слова могут зависеть от очередной подступающей волны беспощадного сияния небесного диска?

Только на мгновение мне показалось всё странным и нелогичным, но мысль эта не успела застрять в голове… Не знаю, как объяснить, но именно понимание того, что всё происходящее вокруг странно и нелогично, и было трезвой и разумной мыслью. Непонятное поведение Розы, этот невнятный, будто ненастоящий дом, эта дикая луна – всё это словно ослепило разум на миг, но я постарался сам для себя найти объяснение этому, успокоиться, а успокоившись, придать всему обычность простой ситуации. Роза продолжала на меня смотреть, и я почувствовал её руку на своей спине. Она провела пальцем вдоль позвоночника и остановилась, положив ладонь на мою ягодицу. Её распущенные волосы так красиво разметались по подушке, что я не мог оторвать взгляда от них. Медленно склонившись над ней, я приблизился к её губам.

– Прости, но я ничего не понял, и понимать не собираюсь.

В поцелуе было всё: лунный свет, громкое и частое дыхание, вкус земляники. Её ноги обвились вокруг моей поясницы. Мне даже показалось, что я слышал звуки музыки, похожие на плач скрипки.

– Значит, ты не желаешь меня «довести до ума»? Сойдёт и так? – пробурчала Роза, еле оторвавшись от моих губ.

– Господи, я ничего не понимаю! – выкрикнул я, пытаясь справиться с джинсами. – Помолчи и помоги мне!

– А если я не знаю, что мне делать с тобой…