Роман о Розах
Шрифт:
Не воображение моё рисовало эту чувственность, распускающуюся и манящую, а моя душа, познавшая состояние остроты и восхищения. И не обманчива была картина, представшая передо мной. Страсть искусно подала себя, свивая из подобных явлений, замысловатый эскиз своего движения вне времени и пространства.
Я замотал головою. Рука сама собой поднялась ко рту, и я прикрыл ладонью губы. Сердце опять заколотилось быстро-быстро, не давая ровно дышать.
– Не может быть, – едва произнёс я. – Ты?
– Я, не сомневайся.
Поверить в то, что это происходит
– Прости меня, – проговорил я и сам ещё точно не понял, за что попросил у неё прощения.
– Главное, что ты вспомнил меня.
– Ты больше не исчезнешь?
– Нет. Но нам всё равно придётся расстаться.
– Почему? Разве я не нашёл тебя?
– А ты здесь не за тем, чтобы найти меня.
Я крепко прижал её к себе, и самому стало страшно, оттого, что мог ей сделать больно.
– Зачем тогда?
– Ты всё поймёшь.
Она сама прижалась ко мне и приникла к губам, впившись в следующую секунду в них зубками. Поцелуй поразил нас обоих, как гром небесный. Мы не могли сделать друг от друга и шага; нам одновременно стало до одури страшно. Роза попыталась чуть отстраниться от меня, но я крепко держал её за руку.
– Нет, не делай этого, – громко, почти приказывая, произнёс я. – Только не сейчас.
– Не бойся, это ещё не всё.
«Милый… Родной…»
Откуда этот голос? Кто и кого может звать, если кроме нас с Розой нет никого вокруг, а возможно и во всей Вселенной.
– Ты слышала? Здесь есть кто-то ещё?
– Нет. Это тебя. Тебя зовут, и ты скоро уйдёшь.
– Мне нужна только ты. Ты же это знаешь.
Её губы просто сводили меня с ума, длинная шея, на которой была повязана чёрная тонкая ленточка, была создана для моих поцелуев. Кто меня звал и зачем – я не думал об этом. Мне был безразличен этот зов.
– Нет, не торопись, – произнесла Роза и остановила меня, когда я наклонился к ней, желая сорвать поцелуй. – Это ещё не всё. Это не вся я. Это лишь начало. И это уже не я. Я – там…
Роза улыбнулась и, словно по её приказу, комната-ателье для респектабельных особ и жён партийных работников, стала чуть меняться. Манекены, ещё недавно разодетые по моде, чуть сдвинулись вглубь, и на их место, словно неоткуда выскользнуло перекрытие, на котором аккуратно были развешаны плакаты, агитирующие следовать здоровому образу жизни, о женщинах на заводах и плакат о первомайском шествии. Рядом висел прейскурант об услугах ателье. Чуть в стороне оказался один манекен, одетый в полосатую рубаху, юбку по колено с повязанной синей косынкой на голове. Рулоны роскошных европейских тканей сменили простые ситцевые и шерстяные.
– А я и забыл, какой пронырой ты была, – пошутил я, пытаясь точно вспомнить момент, откуда я это знал. Ничего не получилось, и мне стало хуже оттого, что мои попытки приблизить разгадку, работают вхолостую.
Комната начала сереть, вещи терять свои очертания
Я любил её. Я любил её здесь, в этой комнате, в этом ателье. Любил без всяких оговорок, пояснений, причин, без долгих блудливых размышлений о вечном абсолютном испытании души, любил – изумляясь.
Роза заметила, как изменилось выражение моего лица. Она приблизилась ко мне и я, наконец, смог оторваться от своих дум.
– Значит, я умер? – спросил я.
– Почему ты так решил?
Роза взяла мою руку и положила ладонь на свою щёку.
– В этом много смерти?
– Я не знаю, – выдохнул я и прикрыл глаза, – рассвета нет, луна всё ещё не исчезла, а в этом доме всё странно и нелогично. И ты… тоже. Я ничего не понимаю.
– Понимать? Это? Зачем? – Роза повела глазами и попыталась заглянуть в мои глаза. – Ты просто чувствуй.
– Я всё-таки умер, – повторил я.
Роза улыбнулась и чуть отвернула голову в сторону.
– Если бы ты знал, сколько сейчас живых мертвецов ходит по грешной земле, ты бы понял, что жив, как никогда. Здесь ты истинно творишь себя, творишь свою жизнь. И, например, мою.
– А-а, – протянул я, усмехнувшись, – я понял. Ты – демон. Ты испытываешь меня. Я умер, и тебе нужно понять, куда отправить мою душу.
– Это было бы слишком, – спокойно ответила Роза.
– Значит, это ещё не всё? – поинтересовался я и обвёл взглядом мутную комнату с размытыми предметами и мебелью.
– Нет, не всё.
– Будет очередное воспоминание, если уж ты сказала, что здесь не вся ты?
На моих глазах всё стало исчезать, стираться, таять, оставляя блестящий след в виде замысловатых разводов.
– Да, будет воспоминание, – тихо ответила Роза и подвела меня к распахнутому окну, до странности большому и совершенно непохожему на то окошко, которое было в ателье.
Когда мы подошли ближе я не смог скрыть своего восторга и удивления. Я увидел роскошный сад, с зелёными дорожками, кустами самшита, лавандой, нарциссами и множеством других растений и цветов, высаженных вдоль дорожек и на клумбах. Ничего подобного я не видел никогда. Красота английского сада не только радовала глаз, но услаждала обоняние тонкими ароматами цветов. Я не мог оторвать взгляда от этой красоты. Когда же я смог немного прийти в себя, я посмотрел на Розу.
Передо мной стояла юная девушка, лет семнадцати, в простом суконном платье оливкового цвета. Волосы были завиты и уложены, но без всякой вычурности. В руках она держала соломенную шляпку, украшенную небольшим цветком синего цвета.